Мы простились с ним и отправились перекусить, как всегда, на бензоколонку. Я остался с рюкзаками на улице, а Стас зашел в магазинчик. Через несколько минут он вернулся встревоженный:
— Слушай, Серега, что-то мне этот штат «солнечного света» не слишком по нутру. Там, в магазине полиция развесила жуткие фотки каких-то шлюх, убитых на дороге.
Новость не слишком приятная, однако я понял, что если 50 процентов нашего экипажа начинает паниковать, то недалеко и до стопроцентной паники!
— А причем здесь мы? — ответил я.— Мало ли за что убивают проституток на трассе? Там же ничего не написано про русских хитчхайкеров.
Дождик то накрапывал, то начинал хлестать сильней, но было тепло, и мы брели по интерстейту № 10 с жалким маршрутным плакатиком на рюкзаке: «Таллахасси» — это ближайший крупный город по дороге. Честно говоря, мы не совсем представляли себе, как лучше добраться до Форт-Майерса — по центральным крупным дорогам Флориды или же по мелким, но вдоль Мексиканского залива. Конечно, вдоль берега — предпочтительнее. После разочарования в Калифорнии с ее неприветливым холодным океаном мы считали, что вполне заслужили безмятежный отдых на берегу теплого до неприличий Залива. С другой стороны — береговая дорога наверняка займет(больше времени, к тому же она проход"йт по довольно безлюдным местам и даже по территории базы военно-воздушных сил. Стоит ли тревожить понапрасну американских особистов? Ладно, решили мы, как всегда, положимся на случай. И он не заставил себя долго ждать.
В разгар очередного приступа дождя нас обогнала машина — черный пижонистый «бьюик» 60-х годов, из тех, что заслоняют своей тушей не меньше чем полдороги,— обогнала и остановилась. Бред какой-то: такие машины не должны подбирать двух мокрых бродяг на вечернем шоссе. Может, ошиблись? Нет — водитель открыл тяжелую дверь и машет рукой:
— Давайте быстрей! Рюкзаки кидайте в багажник, он не закрыт.
Счастье — это не только теплое ружье! (быгрывается название песни «Битлз» «Счастье — это теплое ружье».) Это еще и теплые плюшевые внутренности «бьюика» после двухчасового раскисания под ураганным тропическим дождем.
Размякнув от тепла в салоне, мы непринужденно болтаем с водителем — добродушным толстым парнем лет двадцати пяти о какой-то ерунде.
— Я вообще-то здешний, — говорит он. — Тут совсем неподалеку есть такая вшивая дырка под названием Милтон. Тошнит от одного только вида этого захолустья, но жить мне в нем по кайфу. Мой предок, старый дуралей, сподобился как-то на выборах мэра выставить свою кандидатуру. В тот год жарища стояла — сдуреть можно, и все наши обыватели, у кого более-менее варил котелок, отправились к океану охлаждаться. Вот мой батяня и припилил на безальтернативное голосование. Оставшиеся в городе избиратели даже не потрудились подумать своими куриными мозгами, стоит ли голосовать за 98-летнего старика — я же сказал уже: жарко у нас тут. К тому же, местное еврейское лобби решило, что мой старикан — не тот тип, с которым будут проблемы при обтяпыва-нии разных шахер-махеров.
