Из-за разъедавшего глаза пота расплывались стрелки на часах, когда погонщики решили дать отдых верблюдам и сделать привал. Заодно могли отдохнуть и мы.
Развьючив верблюдов, погонщики Абдалла — тот, что постарше, и Али — помоложе, сложили костер из собранного вокруг хвороста и вскипятили чай в большой банке из-под сухого молока с надписью «Dutch Baby», найденной или припрятанной раньше в пещере неподалеку. Немного отдышавшись в тени большого камня, я решил сфотографировать Али, размешивавшего чай в банке над костром. Увидев наведенный на него аппарат, он, закрывшись руками, отвернулся. Это было непонятно, ведь утром он, хотя и без особого удовольствия, но позволил снимать себя, когда они с Абдаллой навьючивали верблюдов. Переговорив с Али, Профессор объяснил, что тот не хочет фотографироваться за занятием, которое недостойно настоящего мужчины.
— Но разве не мужчины здесь лучшие повара и разве не мужчина готовит обед для гостей?
— Одно дело готовить мясо, другое — заваривать чай...
Привал незаметно окончился. Пока тяжело нагруженные верблюды спускались по крутой тропе к дороге, Абдалла и Али придерживали их сзади за хвосты.
С дороги далеко внизу была видна равнина с темно-зелеными пятнами пальмовых рощ, обрамленная синей поверхностью моря. Вверху, между скалистых пиков, едва был различим перевал, который за полдня, по-моему, так и не приблизился.
Вдруг за очередным поворотом появилось то самое дерево, о котором я столько слышал, читал и о котором сложено столько легенд... Это реликтовое растение, оставшееся в очень немногих районах земного шара. А здесь оно буднично раскинуло свою огромную крону, покрытую мириадами длинных острых листьев и посаженную на необъятной толщины ровный ствол. Ствол испещрен множеством надписей, вырезанных в коре. Из надрезов, главным образом давних, выступила и засохла темно-красная, как запекшаяся кровь, камедь. Она и дала название дереву — дам-аль-ахавейн — «кровь двух братьев», драцена или «дерево драконовой крови». По-сокотрийски его название звучит примерно как «а"рийбб» или «арийоб». Камедь сокотрийцы используют для дезинфекции ран и как краситель для росписи глиняных горшков и курильниц.
О драцене упоминает Жюль Верн в «Таинственном острове», указывая на ее весьма прозаических родственников в системе классификации растений: драцена принадлежит к тому же семейству лилейных, что лук и спаржа. И тут же дает любопытный рецепт: вареные корневища драцены очень приятны на вкус; если их подвергнуть брожению, то из них можно получить отличный напиток.
