В Палане, центре Корякского автономного округа, старейший участник «Берингии», пятидесятисемилетний Михаил Петрович Колегов из Караги прекратил гонку. Ему вручили поощрительный приз — цветной телевизор. Здесь же в гонку снова включилась упряжка Калянто. Пророчество Радивилова, сделанное в самолете, сбылось. Собаки Калянто не выдержали этап до Паланы и часть трассы по-барски пролетели в вертолете. Но теперь Калянто шел уже вне зачета. Переживал он страшно. Однако удивительное дело, чем ближе к Чукотке, тем лучше бежали его собаки. А Володя Радйвилов начал неуклонно приближаться к лидерам и выиграл следующий промежуточный этап от Тиличек до Слаутного.
Чем ближе к Слаутному, тем меньше гонка напоминает соревнование. Это уже товарищество, объединенное общей целью.
Любопытный разговор состоялся у меня в те дни с Володей Радивиловым.
— Мне надо бежать! — уговаривал меня, а скорее всего себя самого Володя. — Я то одному помогу, то другому. А надо как все...
— А другие не помогают?
— Помогают, конечно. Но я тогда не догоню! У них все ясно. А я, если буду только бежать, может, догоню.
— Тебе так нужна победа?
— Я всю жизнь борюсь. То надо доказывать, что имею право работать, как хочу, то — что имею право воспитывать детей, как хочу. Мне надо выиграть борьбу.
Забегая вперед, скажу: не получилось у Радивилова бежать только ради победы. Может, он чуть меньше стал останавливаться на трассе, но один из его помощников постоянно помогал Калянто, а пятнадцатилетняя дочь Настя Радивилова, прошедшая всю гонку вместе с оргкомитетом, готовила по наставлению отца на контрольных пунктах еду и чай для всех.
— Не смог, — развел руками Володя в последний день «Берингии», уже в поселке Марково, отвечая на мой ехидный вопрос о помощи. — Куда денешься? Мы же на этой гонке воспитывать должны. Только не словами. Делом каюрским. Чужим здесь быть нельзя. Это ж не просто гонка, это наша северная жизнь. И я в ней не последний...
Общим любимцем за время гонок стал командир вертолета Владимир Петрович Самарский. Его машина могла, казалось, летать в любом положении. И когда Петрович говорил: «А что, ребята, давайте хвостом вперед полечу?», то многие верили, что командир может летать и так. И то, что надпись «Берингия» на борту вертолета почти стерлась к концу гонки — это, я убежден, результат немыслимых виражей в ледяных потоках воздуха. Заряженный на шутку Петрович постоянно разыгрывал кого-нибудь из нас, чаще всего Печеня. Входя в комнату в гостинице, он говорил женским голосом: «Саша, здравствуйте!» Растерянно-обрадованный холостяк Печень взлетал навстречу милому голоску и разочарованно охал при виде довольного Самарского.
