— Слушай, а что это за камень такой? Обожаю камни! Но такого я еще не видел!
— Это топаз, не видишь, что ли? Ювелир, блин.
— Какой топаз? Я что, топазов не знаю? Топазы бывают разноцветные, это да, но чтобы вот так странно искрились? Они бывают даже красные, и даже оранжевые, и даже полосатые, желтый с голубым например, как этот. Но вот так они никогда не искрятся!
— Как «так»?
— Вот именно так, как этот! Или это волшебный топаз?
— А, вот ты про что... Он, разумеется, обработанный. Во-первых, он заряжен под лунным светом, во-вторых, обчитан. Причем не абы как, а как надо. Так сейчас уже не обчитывают.
— Кстати, Талле! А почему... Почему он коснулся решетки — и ничего? Лежит себе и сверкает?
— Во-первых, он еще не сверкает. Сверкать он будет под заклинанием. Во-вторых, он не живой, дубина. Губка работает по живому, неужели не ясно?
— Во-первых, камни живые, — обиделся Каппа. — Во-вторых, ты говорил, все, что коснется...
— Я просто не думал, что ты такой-то дурак. Так... Губку просто так не снимешь, она на разомкнутом контуре... Она вообще штука четкая. Если ты ее поставил как-нибудь криво, уже не исправишь. Как стала, так и будет стоять, не перечитаешь. Поэтому в наши дни ее тем более не поставишь как надо. В наши дни даже ворота как следует не запрут, любой дурак откроет с полслова... Ну я-то поставлю, конечно.
Таллео развернул свиток, подкрутил ярче фонарь, нашел заклинание, начал читать глухим и зловещим голосом. По мере того как заклинание разворачивалось, кристалл разгорался жестким холодным светом. Вскоре диковинное желто-голубое сияние поглотило теплые лучи фонаря. Затем яркий огонь топаза потух.
— Ничего не понимаю! — пробормотал Таллео озадаченно. — Я ведь все правильно сделал!
— Не сработало? — встревожился Каппа. — А что теперь делать? Мы ведь ее не раздолбим тут просто?
— Разумеется, нет. Это она с виду только такая ржавая. Ты ее ничем не сломаешь, не перепилишь. По-моему, это и дураку ясно.
— Да, но я не дурак все-таки. А что должно было произойти, вообще?
— Она должна была рассыпаться нафиг. Вот в такую труху, — Таллео кивнул на кучку ржавого пепла.
— А когда рассыплется, она уже не опасная?
— Когда рассыплется — нет. Она держится только потому, что питается. И опасная только потому, что питается.
— В смысле?
— Под напряжением. Видел, как разгорелся камень? Он откачал из контура все напряжение. Она должна была сразу упасть, — Таллео снова озадаченно потер переносицу. Затем вытащил очередную сардельку и подбросил к решетке. Через две секунды мешочек превратился в ржавчину.
