Откуда ни возьмись появился козий пастух; он пустился в пляс, притопывая и выбрасывая в стороны руки. Один за другим из темноты на освещенную фонарем веранду стали подниматься танцоры; они кидались из стороны в сторону, а по стене метались тени, отбрасываемые руками и ногами. Лица были мне еще незнакомы, но вскоре нам предстояло с ними свыкнуться: это были рабочие, которых подобрал Ванде, вновь назначенный старшина; целый месяц каждый из них будет таскать пятидесятифунтовую ношу, получая три шиллинга в неделю и еду. Человеку непосвященному это может показаться чем-то вроде рабского труда, но людей, притопывавших на веранде со сдержанной страстью и безотчетной грацией, никто не назвал бы рабами.
Тут были Ама, помощник старшины, высокий негр из племени мандинго, неулыбчивый и угрюмый, с бритой головой, в длинном бело-синем балахоне; тут был Бабу, принадлежавший, как и Гисси, к племени бузи — те же тонкие черты лица, говорившие о высокой культуре; был тут еще Фа дай — тихий юноша из Сьерра-Леоне с добрыми печальными глазами, страдавший фрамбезией и одноглазый Ванде второй, бритоголовый и туповатый.
За время долгого пути мне часто случалось видеть такие вдруг возникавшие пляски. Малейший намек на мелодию — и они уже не могли устоять на месте, а если музыки не было, кто-нибудь палкой отбивал такт по пустой жестянке. Эти танцы было легче почувствовать и понять, чем ритуальные пляски: в них была мимическая выразительность, в излюбленных ужимках каждого из танцоров проглядывали движения чарльстона. Но для самих плясунов ритуальные танцы, наверное, казались более высоким, изощренным искусством; просто у нас не было ключа к их пониманию.
Эта ночь с танцами на веранде прочно врезалась в память потому, что она была нашей последней ночью в Болахуне. На следующий день начиналось настоящее путешествие.
Я решил добавить к нашей компании Марка — в качестве переводчика, шутника и сплетника. Невозможно было устоять против письма, которое он подбросил мне на веранду:
«Сэр, имею честь просить вас, что я охотно пойду с вами до Монровии, пожалуйста, очень вас прошу. Потому что вы меня так полюбили, я не хочу — вы меня снова здесь оставите, а кроме того, я еще маленький, чтобы нести груз. Я буду помогать тащить гамак, пока дойдем. Я и старшина. Пожалуйста, сэр, не оставляйте меня снова. Вчера вечером я боялся вам оказать, пожалуйста. Хозяин, хороший хозяин и хороший слуга. Я ваш навеки друг, Марк».
