В тех случаях, когда геолог затрудняется различить минералы по их окраске, он может обратиться к иным методам определения: по форме камней, по степени их твердости.
Нередко неопытные самодеятельные геологи принимают за золото желтые кристаллики или блестки пирита. Для того чтобы не совершить ошибки, надо помнить, что эти два минерала по-разному отзываются на механическое воздействие. Самородное золото в 2—2,5 раза мягче пирита, ноготь оставляет на нем царапину.
Киноварь и гранаты тоже одного цвета, но в противоположность киновари гранаты образуют хорошо оформленные кристаллы, оправдывая тем самым свое название («гранатус» по-латыни — «подобный зерну»). Интересно отметить, что, если в шлихе обнаруживаются гранаты, это признак возможного присутствия в россыпи алмазов. Помимо гранатов, в шлихе можно обнаружить и другие минералы, обладающие характерными формами кристаллов.
Так, монацит, желтовато-бурый или коричневый минерал, образует красивые удлиненные призмочки. По форме они очень напоминают кристаллы топаза. Но цвет кристаллов топаза — винно-желтый, и они отличаются большей твердостью.
Чтобы не спутать касситерит с подобными ему по окраске минералами — например с вольфрамитом, — прибегают к несложной операции: на зерно минерала капают соляной кислотой и дотрагиваются до него кусочком цинка. Если через некоторое время в этом месте образуется металлический налет олова — значит, вы нашли касситерит.
Как же в дальнейшем поступают со шлихом? Его тщательно изучают под лупой. Геологи подсчитывают количество полезных минералов в каждой пробе, а затем составляют шлиховую карту. Для этого на листке кальки с нанесенным на него контуром реки проставляют точки, обозначающие места взятия проб. У каждой точки указывают количественное содержание минералов в шлихе. Такие карты помогают геологам не только найти россыпи, но и выявить границы коренных месторождений полезных ископаемых.
Отдел ведет С. Глушнев
Немного найдется на земле людей, которые не знали бы о знаменитой Эйфелевой башне. Вот уже более семидесяти лет украшает она Париж. Трудно представить себе столицу Франции без ее стремительного ажурного силуэта.
Теперь никого особенно не удивляет ее трехсотметровая высота. Однако, когда в 1889 году накануне Всемирной выставки в Париже инженер-мостовик Александр Гюстав Эйфель предложил построить по своему проекту высотную башню как символ технического прогресса, многим это показалось безумной затеей. Но башню все-таки построили.
