Итак, отметим важный факт: в конце августа 1922 года Анни впервые увидела человека, когда-то близко знавшего семью Анастасии. Перейдем теперь от версии доктора Грунберга к собственным запискам прусской принцессы Ирен, сестры императрицы Александры.
«В конце августа 1922 года по просьбе советника Гэбеля и инспектора полиции доктора Грунберга я согласилась приехать в Берлин, чтобы повидать загадочную женщину, называющую себя моей племянницей Анастасией. Доктор Грунберг доставил меня и госпожу Эрцен в свой деревенский дом под Берлином, где Незнакомка жила под именем «Мадемуазель Энни». Мой приезд был неожиданным, она не могла знать заранее, кто я, и потому не была смущена моим появлением.
Я убедилась тотчас же, что это не могла быть одна из моих племянниц: хотя я не видела их в течение девяти лет, но что-то характерное в чертах лица (расположение глаз, форма ушей и т.д.) не могло измениться настолько. На первый взгляд Незнакомка была немного похожа на великую княжну Татьяну...
К великому разочарованию четы Грунберг, столь расположенной к Неизвестной, я покинула их дом в твердом убеждении, что это не моя племянница; я не питала ни малейших иллюзий на сей счет.
До всех печальных событий мы прожили долгое время в такой близости, что довольно было бы малейшего знака, подсознательного движения, чтобы разбудить во мне родственные чувства и рассеять мои подозрения».
Анни прожила у Грунберга некоторое время. Записи доктора чрезвычайно интересны для нас: они изобилуют бесчисленными подробностями из жизни нашей героини.
«Анастасия покинула нас, отправившись в госпиталь Вестенд, где ей сделали рентгенограммы поврежденной головы. Потом она поселилась у барона фон К., но это место ей не понравилось — можно только гадать, почему,— и она сбежала к госпоже Пойтерт. В декабре 1924 года в «Lokal Anzeiger» появилась заметка под названием «Легенды дома Романовых»: речь шла о ней. Они повздорили с госпожой П. из-за этой статьи, и Анастасия оказалась за дверью. Укрылась она у соседей по лестничной клетке, где я, наконец, и отыскал ее. В конце января она переехала ко мне...»
По правде сказать, любезный доктор Грунберг был уже до крайности измучен пребыванием у себя таинственной больной с отнюдь не ангельским характером и решился наконец просить совета у католического священника профессора Берга. Записка, написанная им для профессора, содержит изложение всей истории Анастасии, начиная с ее поступления в клинику. К ней мало что добавилось со времени дневниковых записей барона Кляйста. Что же сам доктор думал об Анни после трех лет близкого знакомства? Профессору Бергу он написал очень просто: «В своих размышлениях я дошел до мертвой точки. Анастасия ни в коем случае не авантюристка. Мне представляется, что бедняжка просто сошла с ума и вообразила себя дочерью русского императора...
