— Ничего,— поспешил ответить солдат,— ничего, во всяком случае, такого, что заслуживало бы внимания.
— Об обезьяньей лапке? — удивилась миссис Уайт.
— Да так, ерунда... То, что у нас называется колдовством,— бросил небрежно Моррис.
Все трое невольно подались вперед. Гость рассеянно поднес к губам пустой стакан и вновь поставил его на стол; хозяин мигом исправил оплошность, наполнив его.
— Посмотришь на нее — так, ничего особенного: самая обычная лапка, только мумифицированная.— Порывшись в карманах, сержант достал оттуда талисман и протянул на ладони. Женщина в испуге отпрянула, но сын взял лапку и с любопытством ее осмотрел.
— Ну и что же в ней примечательного? — поинтересовался мистер Уайт после того, как, отобрав лапку у Герберта, сам тщательно изучил ее и положил на стол.
— Она заколдована старым факиром,— ответил Моррис. — Очень, очень был святой человек. Он решил доказать всем, что нашей жизнью управляют законы судьбы и что каждый, кто попытается в них вмешаться, будет наказан. Согласно его заклинанию лапка должна трижды — трем разным людям — исполнить по три желания.
Заключительные слова прозвучали необычайно торжественно; смех хозяев, напротив, — дребезжаще-фальшиво.
— Ну и почему же, вы, сэр, до сих пор не использовали свои три попытки? — первым сообразил Герберт.
Сержант бросил на него такой взгляд, каким лишь умудренный опытом старец может взирать на юного выскочку.
— Я использовал их,— тихо сказал он, и пятнистое лицо его слегка побледнело.
— А кроме вас, кто-нибудь уже это сделал? — поинтересовалась пожилая леди.
— Да, был еще один человек,— вздохнул Моррис—Не знаю, какими были его первые два желания, но в третий раз он попросил о смерти. Так она ко мне и попала.
Слова эти были произнесены столь серьезно, что в комнате наступило гробовое молчание.
— Ну, раз ты себе желания уже загадал, тебе она ни к чему,— наконец заговорил старик.— Для чего же ты ее у себя держишь, а?
— Просто так, наверное, смеха ради,— покачал головой сержант.— Была у меня мысль продать ее кому-нибудь, да что-то сейчас я засомневался. Слишком много успела она причинить зла. Да и потом, кто ее купит? Любой скажет: пусть она хоть одно желание мне исполнит, а уж деньги потом.
— А если бы тебе предложили загадать еще три желания, ты бы, наверное, не отказался? — старик внимательно взглянул старшему сержанту в глаза.
— Вот уж, право, не знаю,— ответил гость.— Нет, не знаю даже, что на это ответить.
