— А как часто там приливы бывают?
— Прямо стратегическая разведка да и только! — Намеренно резкий тон голландца не испугал Василия.
— Вы уж, ради бога, меня в шпионы не записывайте! — засмеялся он.
Через несколько часов они добрались до первой плантации табака, и, будто специально поджидая их, начался ливень.
— Не повезло вам, ботаник,— ничуть не сожалея, угрюмо произнес Ван Димен.
— Может, где-нибудь заночуем? — предложил Василий.
— Ван дер Вальк приказал вернуться сегодня. Полагаю, я и так рассказал достаточно всего, что вас действительно интересовало.
Всю дорогу обратно ехали молча. Только при въезде в город Василий услышал неожиданное пожелание:
— Послушайте, ботаник, возвращались бы вы домой!
— Почему?!
Ответа не последовало. Неподалеку от домов голландцев Ван Димен выпрыгнул из повозки и пошел вперед, не оглядываясь...
Василий искренне обрадовался, увидев заботливого Али. Мальчик приготовил чай, жареные бананы, фрукты и радостной улыбкой встречал своего туана.
Отдохнув немного, Василий направился к Ван дер Вальку. Голландец лежал на широкой циновке, покрытой белоснежной простыней. Китайская девочка лет десяти делала ему массаж.
— Подумать только,— блаженно произнес он, увидев подходящего Василия,— насколько у этих слепых чувствительные пальцы. Это чудо какое-то — опиум да и только. Не желаете попробовать?
Василий вежливо отказался, но, вспомнив, что многие голландские офицеры следовали этому ритуалу, поинтересовался:
— У них что же, так много слепых рождается?
— Помилуй бог, уважаемый! Семьи у них преогромные, кормиться, как известно, всем надо. Вот они дочерей лет в семь-восемь делают слепыми, чтобы отдать на эту работу.
Такая девочка может всю семью прокормить.
— Но зачем такое варварство? Отчего ее делать слепой?
— Чудной вы, однако! Пальцы у слепых как у музыкантов — нежные, чуткие. Никакого сравнения с обычными.
Хотя, конечно, какая дикость — родную дочь так увечить! — в сладостной дреме от массажа согласился Ван дер Вальк.
— Что же вы?..— начал Василий, но сдержался.
— Желаете сказать, отчего же мы не запретим такое варварство? Это как посмотреть. Прокормить семью, жертвуя собой, это ли не высшее милосердие?
Василий неловко простился и ушел к себе. Старался заснуть, но тягостные мысли не давали покоя, и он решил пройтись. В доме Ван дер Валька еще горел свет. Василий хотел уже повернуть обратно, но его остановил знакомый голос, доносившийся из раскрытого окна. «Не может быть! Что ему здесь делать?!» — подумал он, но все-таки рискнул подойти ближе и услышал совершенно отчетливо:
