- Что же, это все... правда? - спросил Марк, кончив рассказ.
- Все правда, мальчик, все это правда!-сказал серьезно Генрих.
Тогда Михаил, еще за минуту перед тем утверждавший, что ребят находят под лопухом, нетерпеливо повернулся на стуле.
- Не верь, Марк! Все это - глупости, глупые Мошкины сказки... Охота,повернулся он к Генриху,- забивать детскую голову пустяками!
- А ты сейчас не забивал ее лопухом?
- Это не так вредно: это - очевидный абсурд, от которого им отделаться легче.
- Ну, расскажи им ты, если можешь...
- Ты знаешь, что я мог бы рассказать...
- Что?
Михаил звонко засмеялся.
- Физиологию... разумеется, в популярном изложении... Надеюсь, это была бы правда.
- Напрасно надеешься...
- То есть?
- Ты знаешь немногое, а думаешь, что знаешь все... А они чувствуют тайну и стараются облечь ее в образы... По-моему, они ближе к истине.
Михаил нетерпеливо вскочил со стула.
- А! Я сказал бы тебе, Геня!.. Ну, да теперь не время. А только вот тебе лучшая мерка: попробуйте вы все, с вашею... или, вернее, с Мошкиной теорией сделать то, что, как ты сейчас видел, мы делаем с физиологией... Вы будете умиляться, молиться и ждать ангелов, а больная умрет...
- Ну, умирают и с физиологией, я знаю это по близкому опыту...- сказал Генрих глухо.
- Частный факт, и физиология плохая...
- Этот частный факт для меня - пойми ты - общее всех твоих обобщений. Погоди, ты поймешь когда-нибудь, что значит смерть любимого человека, и частный ли это факт.
- Истина выше личного чувства! - сказал Михаил и смолк. Он понял, что с Генрихом нельзя теперь продолжать этот разговор.
VIII
В комнате стало тихо. Дети недоумевали. Они не поняли ни слова из того, что говорилось, но ощутили одно: это спорность их теории. Они были смущены и нерадостны.
В это время Хведько, о котором все забыли, высунул опять голову из-за косяка двери.
- А что, мне распрягать коней, чи нет? - произнес он с глубокою тоской в голосе.
Это вмешательство показалось всем очень кстати. Михаил весело засмеялся.
- Ага! - сказал он,- вот еще один мудрец. Попробуем сейчас маленькую индукцию... Как ты думаешь, Хведор, куда мы с тобой ехали?
- Да я ж думаю никуда, только сюда. Он внимательно, не отрывая выпученных глаз, смотрел на Михаила, как будто боялся его шутливых расспросов.
- Ну?
- А что ну?
- Ну, приехали мы сюда или нет?
- Э, вы бо все смеетесь. Чего бы я спрашивал, когда оно само видно?
- Так зачем же лошадям стоять на дожде, дурню?
