Материалы экспедиции остались неопубликованными, и неизвестно даже, где и у кого они находятся.
Совершенно случайно до наших дней дошла единственная страничка.
Но что написал последний маори ронгоронго, умирающий Томеника?
Хор безнадежных голосов
По всей вероятности, тайна никогда не будет раскрыта, так как данные слишком скудны.
К такому выводу приходит французский ученый Альфред Метро, которому удалось проникнуть в пещеры пасхальцев, обойти все хижины острова в поисках следов кохау ронгоронго.
Патер Себастьян Энглерт, лучший знаток языка острова Пасхи, присоединяется к пессимистическим голосам ученых: «Я не верю, что когда-либо станет известным значение хотя бы одного из этих знаков».
Действительно, как можно прочитать письмена, написанные на языке, которого не существует? Билингв, то есть параллельных текстов на каком-либо известном языке, они не имеют.
Несмотря на «месть мертвых маори», которая, конечно, лишь совпадение случайных фактов, Туру Хейердалу удалось приобрести у островитян несколько истрепанных, изъеденных червями рукописей. Толкования знаков ронгоронго в тетрадях совпадали с теми, которые записал епископ Жоссан, слушая чтение Меторо.
Но, как отмечал полинезийский ученый Те Ранги Хироа, толкование Меторо было сымпровизировано здесь же, на месте, чтобы удовлетворить желание белого человека услышать ритуальное пение по знакам на дощечке.
Он же выдвинул теорию, согласно которой тексты кохау ронгоронго вообще не являются письменностью.
Круг замкнулся. Ведь еще в XIX веке на заседании Этнографического общества в Лондоне великий Томас Гекели заявил, что кохау ронгоронго — это не письмо, а своеобразный штемпель для выделывания тканей.
130 лет поисков, открытий, надежд, разочарований, сенсаций. А дощечки из темного дерева торомиро с рыбами, звездами, птицами, черепахами продолжали молчать. Всего их на свете осталось около двадцати — в музеях Лондона, Берлина, Вены, Вашингтона, Гонолулу, Сантьяго, Петербурга. И вот сообщение — совершенно неожиданное.
Санкт-Петербург. Январь 1996 года
Красная стрела» мчится в Петербург. Я ложусь на верхнюю полку, включаю ночник и достаю свою любимую книжку — Льюис Кэролл, «Алиса в Зазеркалье».
И вдруг... О-о! Да здесь же все сказано про эту историю с кохау ронгоронго!
«— Ах, Лилия, — сказала Алиса, глядя на Тигровую лилию, легко покачивающуюся на ветру. — Как жалко, что Вы не умеете говорить!
