— Как же без оружия? — недоумевают друзья.
— Ведь ты подходишь близко к медведям! Я действительно подхожу близко. Иногда настолько, что слышу их дыхание, чувствую их запах, вижу, какого цвета их глаза. Я делаю это отнюдь не дл я самоутверждения, а просто потому, что издалека не получишь хороший кадр. Но если уж я оказываюсь рядом с медведем, то предпочитаю держаться за фотоаппарат, а не за ружье.
Первые европейцы, попавшие на Камчатку еще в XVIII веке, были поражены обилием бурых медведей. Их размеры внушали путешественникам ужас, но скоро обнаружилось, что местные медведи вполне безобидны и в отличие от своих сибирских сородичей не склонны к коварству и кровожадности. Сочетание миролюбия и мощи, редкое для хищников и приятное для охотников, сослужило камчатским медведям плохую службу. О былом величии говорить не приходится. Ныне встретить исполина килограммов на шестьсот — удача почти невероятная. К счастью, рельеф, климат и растительность защищают камчатского медведя пока лучше, чем все охотинспекции и общества по охране природы.
Я знаю на Камчатке немало мест, где еще можно за один летний день увидеть десятка два бурых медведей. Хотя эти места, как правило, охраняются государством и охота там запрещена, я не стремлюсь рассказывать о них незнакомым людям, поскольку считаю каждого вооруженного человека потенциальным браконьером. Самому себе я тоже не очень-то доверяю — поэтому в последние годы вообще не беру на Камчатку ружья.
Кроме того, я полагаю, что у медведя есть все основания относиться с предубеждением к человеку с ружьем. Возможность выстрела — опасная штука. У дикого зверя обостренная способность улавливать плохие намерения. А медведь чрезвычайно сообразителен. Разумеется, не настолько, чтобы понять, зачем нужен фотоаппарат, но, поверьте, если бы из объектива могла вылететь пуля, медведь об этом тут же бы догадался.
Камчатские медведи прагматичны и трусливы. Они сыты и избавлены судьбой от многих жизненных трудностей, которые выпадают на долю, например, косолапых сибирской тайги. Поэтому всякое свое сомнение они обычно разрешают в пользу бегства. Из десяти добропорядочных камчатских медведей так поступают девять. Но десятый может рассудить иначе. И тогда вы не успеете ни убежать, ни выстрелить, даже испугаться не успеете. Я не хочу, чтобы этот десятый имел лишний повод для своих опасений.
Правда, мои наблюдения относятся к медведям, практически не имевшим пагубного общения с охотниками и браконьерами. Я сознательно выбирал удаленные от населенных пунктов, подлинно заповедные места, чтобы уменьшить вероятность встречи с подранком. Я хорошо знаю, насколько опасны могут быть медведи из контактной зоны — зоны, где звери часто встречают и видят людей, — и никому не посоветовал бы рассчитывать на их благорасположение.
