В урочное время паром не пришел. Но волна успокаивалась. Оставалось надеяться и ждать. Захватив с собой сумку, я решил напоследок обойти монастырские постройки.
Длинное здание на берегу оказалось складом, в его кованые, заросшие травой ворота вели рельсы с причала — для вагонеток с грузами. Я припомнил, что во второй половине прошлого века, в пору наивысшего расцвета обители, здесь постоянно проживало две тысячи монахов и около тысячи рабочих. Только усилием воображения можно было представить себе, какая бурная жизнь кипела тогда на этих берегах. Теперь же только ветер гуляет в провалах окон.
По выбеленным дождями ступеням лестницы я взобрался на дощатые мостки, над которыми висят колокола с подвязанными языками. Вчера, перед началом всенощной пономарь благовестил, не поднимаясь на мостки. Стоя внизу, он дергал за толстую веревку, и большой колокол отзывался мерным гудением. Теперь я получил возможность рассмотреть этот колокол во всей красе. Из затейливой вязи вдоль обода узнал, что лит он был в Москве мастером Акимом Воробьевым на заводе потомственного почетного гражданина Андрея Дмитриевича Сангина, а весу в нем 818 пудов и 10 фунтов, то есть больше 13 тонн. Его меньшие собратья изготовлены в Ярославле и Ростове-на-Дону.
Следуя указанию стрелки, побывал в монастырской лавке, где продаются изделия местных промыслов — печатные иконы, серебряные крестики и распятия, ладан, четки, открытки, жития святых угодников. Монах Исидор угостил меня чаем с лукумом, после чего отвел в лавку. Торговал он, как заправский купец, поощряя покупку заезжего человека скидками и мелкими дарами. А на мою просьбу сфотографировать его ответил с ласковой улыбкой: «Не было мне на это благословения», что означало отказ.
Наконец-то показался хлопотливый паром. Ткнулся, как водится, на минуту в причал, высадил людей, и побежал дальше, в Дафни, чтобы возвратиться за нами через сорок минут. И тут неожиданно появился мой вчерашний собеседник иеромонах Виталий — румяный от быстрой ходьбы.
— Все-таки успел. Я прямо из кельи, службу отслужил — и сюда.
Видно было, что он рад опозданию парома, поскольку смог еще раз увидеться с нами. Говорить было особенно не о чем, мы просто смотрели на море, изредка подавая реплики вроде: «Да, скоро уже придет, минут пятнадцать осталось». Но о.Виталий не уходил, следуя золотой русской традиции — дождаться, пока гость удалится с глаз долой.
Наконец, слева, из-за мыска, появился паром. Попрощавшись с о.Виталием, мы взбежали на шаркающий о бетон железный настил. С верхней палубы нам приветливо махал рукой Алексис. О.Виталий уже ушел восвояси с пристани, но я успел заметить среди деревьев его плотную фигуру.
