— Позаботьтесь лучше о себе, друг мой, — отозвался голландец и скрылся. Николсон не стал больше ждать — ему действительно следовало позаботиться о себе, и незамедлительно. До двери в рулевую рубку было несколько шагов — но Фрейзер теперь превратился в обмякшую, беспомощную массу. Истребителям понадобится секунд шесть, не более, чтобы выйти на оптимальное расстояние для атаки. Николсон уже слышал визгливое рычание двигателей, с каждым мгновением все более угрожающе выделявшееся на фоне рева огня. Буквально ощущая прицел на своей беззащитной спине, он не осмеливался оглянуться, и зная и так, что самолеты максимум в двухстах ярдах от «Виромы». Добравшись наконец до задвижной двери рубки, Николсон несколько раз в тщетном отчаянии дернул ручку, как вдруг дверь рывком открылась, и боцман втащил капрала внутрь. Николсон стремительно кинулся на палубу, невольно морщась в ожидании снаряда. Когда он, извиваясь, перекатился в укрытие, раздался кратковременный, мгновенно достигший пика и тут же пошедший на спад грохот двигателей самолетов, пронесшихся над крышей рубки. Не было выпущено ни единого снаряда.
Николсон, не веря, что жив, ошеломленно потряс головой и медленно поднялся на ноги. Быть может, пламя и дым ослепили пилотов, быть может, они просто израсходовали боеприпасы. Как бы то ни было, сейчас это представлялось уже неважным. Николсон заметил, что Фарнхольм стоял на мостике, помогая Маккиннону спустить солдата вниз. Вэнньера видно не было, но Ивэнс по-прежнему находился с капитаном. Внезапно дверь штурманской рубки распахнулась на покореженных петлях, и лицо Николсона во второй раз за день застыло в изумлении.
Стоявший перед ним человек был почти гол, если не считать обугленных и все еще тлевших и дымившихся по краям лохмотьев, бывших когда-то синими или голубыми брюками. Его брови и волосы были опалены, руки и грудь покраснели от ожогов. Грудь судорожно вздымалась, словно бы его легкие слишком изголодались по воздуху, чтобы тратить время на глубокие вздохи.
— Дженкинс! — Николсон рванулся вперед, схватил человека за плечи и тут же отдернул руки, увидев, что лицо его исказилось от боли. — Да как же вы... я ведь видел самолеты...
— Кто-то оказался взаперти, сэр! — перебил его Дженкинс. — В переднем насосном отсеке. — Он говорил торопливо, настойчиво и прерывисто, выдавливая одно-два слова с каждым вздохом. — Я бросился вниз с переходного мостика и приземлился на люк. По нему стучали изнутри, сэр.
