Ждать долго не пришлось. Я услышал приближающиеся шаги. Один из пиратов молча высунул голову в проем двери, чтобы посмотреть, кто стучит. И этим самым будто нарочно подставил свою длинную шею. Я приподнялся, вполсилы двинул его по загривку, в то место, где кончается четвертый позвонок. Он молча согнул колени и тихонько опустился на палубу, аккуратно загородив проход. «Получилось неплохо, — подумал я. — К тому же и упал удачно, без шума».
Последовало долгое молчание. Значит, второй не слышал, или его нет в салоне. Я осторожно перешагнул через пришибленного пирата. На цыпочках прошел через штурманскую рубку, встал на ступеньку трапа, ведущего в салон. И увидел батарею пивных банок на столе. Про себя возмутился, что «Формозу» превратили в пивное заведение. И по трем ступенькам трапа спустился вниз. В салоне стоял спертый воздух, насыщенный запахом пива и дымом сигарет. Я прислушался, но яхта была словно мертвой — ни звука.
Осторожно стал пробираться через камбуз в свою кормовую каюту. В темноте правая рука наткнулась на увесистую разделочную доску из дуба. Я захватил ее с собой, ручку от лебедки положил без стука на кухонный стол.
Дверь в каюту была открыта. Не переступая порога, я увидел лежащего на моей широкой кровати человека. Через палубный люк его освещал лунный свет. Пират спал спокойно, не терзаемый ни сожалением, ни укором совести. «Отлично, что у тебя такой крепкий сон», — подумал я. Подошел ближе к нему, наклонился и подергал за рукав короткой спортивной рубашки. Ну, дружок, поднимайся.
Парень открыл глаза и приподнялся на локтях. Испуганно, ничего не соображая, уставился на меня. Но прежде чем он сориентировался, я на отмашку, от души, плашмя врезал ему разделочной доской в морду. Ему это, по всей видимости, не понравилось. Он так и лег на свое нагретое место досматривать прерванный сон.
Я вышел на палубу, достал из рундука четырехмиллиметровую веревку, которой вытаскивал огромных акул, а у берегов Коста-Рики марлина длиной в три метра. Она была хорошо вытянута. Я скрутил ею по рукам и ногам первого пришибленного у двери пирата. Потом заломил руки за спину и другому, лежащему на моей кровати. Опутал его, как паук опутывает паутиной муху, дотащил до салона. Он был не очень тяжелый, но болезнь отняла у меня все силы. От такой работы пересохло в горле. Пришлось сесть передохнуть и заодно выпить баночку холодного пива. Его на яхте было достаточно, благодаря заботам пришибленных пиратов. Мои руки слегка дрожали, когда я держал пивную банку.
