Почти все время приходится идти «челноком»: многометровые нагромождения льда удается преодолевать, лишь частично разгрузив санки.
Остановки все чаще и чаще. Торосы становятся выше, а обходы слишком тяжелые и затяжные. Пару раз попадаем в настоящие ледовые мешки, откуда возможен лишь один выход — назад.
Слева, в двух-трех, метрах, буквально проносится куда-то на восток густое ледовое месиво. Справа, вплотную, подперли 5-6-метровые гряды торосов. С их вершин открывается картина совершенно бесперспективная. Должен же когда-нибудь этот ледовый поток остановиться! Как только это произойдет, отдельные его комья и ледяное крошево схватит морозом. Только тогда можно будет двинуться к северу.
Находим уютное место на обломке старой заснеженной льдины. Наконец-то вдоволь напьемся чаю. Наша площадка размером 15x30 метров со всех сторон окружена валами торосов. Сейчас, в лучах низкого вечернего солнца, эта картина завораживает. В три приема перетаскиваем всю свою «недвижимость» и устраиваемся на ночевку.
Высокая гряда торосов, отделяющая нас от воды, почти полностью гасит холодящие душу звуки, рождающиеся в ледовых жерновах. В палатке мирно гудят примуса, мерцает пламя свечи, настраивая на лирический лад. Мы чувствуем себя дома...
Неожиданно слышим знакомый звук волочащихся санок. После нескольких дней пути, я уверен, этот звук не спутаешь ни с чем. Хватаю ракетницу, висящую наготове на центральной опоре палатки, и выскакиваю наружу. Картина невероятная: медведь, пятясь, волочит сани, ухватив их зубами за верхнюю капроновую обшивку. До ближайших торосов ему уже «рукой подать».
Все выскакивают из палатки. Иван Иваныч, наш кинооператор, признал в санях свои, и после этого чувство оператора-профессионала его подвело. Вместо видеокамеры он тоже схватился за ракетницу.
От шума и переполоха, который мы устроили, медведь бросил сани и рванул в ближайшие торосы, но потом еще долго, поднимаясь на задних лапах, тянул носом в нашу сторону. При ярком лунном освещении на фоне затухающей зари кадры были великолепны.
Еще долго потом Иван Иваныч убивался, что упустил момент, да вдобавок и сани оказались не его, а Виктора Русского. Впредь, дал себе клятву, что бы ни происходило, в первую очередь — снимать.
На следующее утро рассмотрели следы мишки. Оказывается, он долго топтался в нашем лагере вокруг палатки, санок и рюкзаков, прежде чем сделал свой выбор. Похоже, он так и ночевал где-то по соседству, потому что утром нам снова пришлось отгонять его от лагеря.
