Подплыл я к плоту, а там один товарищ наш, значит, подобием весла, доской здоровенной отгонял всех остальных, кто к ремням тянулся. Бил доской по головам что есть мочи. Ну, чтоб ему спастись, а остальные... Молча бил, сам на коленях, и плашмя этой доской, со всей силой, по лицам, по рукам, скотина... Отплыл я не хватало еще, чтобы свой добил.
Стемнело. Вода такая холодная, что и холода уже не чувствуешь...
— А это был первый случай, когда потопили ваш корабль?
— Когда судно потопили — первый. Но до этого я уже два раза в воде побывал. Это когда мы в конвоях шли, раньше еще. Оба раза от взрыва бомбы. Один раз так качнуло, что смыло волной. А другой раз воздушной, взрывной волной с мостика выбросило. Тогда сильно ушибся, лежал, вахту за меня другие стояли. Мне почему-то всю жизнь не везло... Первый раз меня наши подняли, круг спасательный бросили. А второй корветы охранения подобрали. Нас там много в воде оказалось — рядом потопили транспорт. И тогда мне здорово врезалась в память одна деталь. Корветы вылавливали людей по способу близнецового трала. Этот способ я потом, когда в рыбкиной конторе ходил, узнал. Узнал, что он близнецовый называется. Так рыбу ловят — два судна тянут между собой сеть. Так и нас тянули. И вот я, чтобы не попасть в общую кучу живых и мертвых тел, нырнул под сеть и схватился за нее с наружной стороны. А многие попавшие внутрь сети захлебывались раньше, чем их оттуда вытаскивали.
Так было в конвое. А тут я остался совершенно один. Тех, что за плот цеплялись, разнесло в разные стороны. Может, зацепились за что-нибудь или утонули, не знаю. Темно, волны, никого и ничего не видно. Ну, думаю, конец скоро. Долго не протянешь. Надежды на спасение никакой, никто тебя не поднимет. Тем более ночью. Бессмыслица полная. Это никто не расскажет, никто не опишет. Ни страха, ни отчаяния, ни надежды... Да я думаю, что в таком состоянии и не человек уже в воде болтается, а что это такое, черт его знает... И сколько времени прошло — час? два? — я и не знаю, только совсем темно. И вдруг поднимает меня волной, и голова моя утыкается во что-то мягкое, плавучее. А руки совсем окоченели пальцами пошевелить, зацепиться за это мягкое никак не могу. Так я словно какими-то другими руками, точнее, усилием какого-то механизма, который у меня внутри появился, я вот свои руки, как доски, на это мягкое и закинул. Вылез кое-как, когда это мягкое на волне вниз пошло, а я оказался повыше. Вылез, отдышался — показалось, что я только сейчас и дышать-то начал, а так в воде и не дышал вовсе. Разобрался что к чему. Оказалось, я на надувном плоту с капюшоном. Шведский — тогда на шведских судах такие плоты были. Его, видимо, сорвало и смыло во время шторма с судна, которое шло в караване. И вот он, попав в воду, раскрылся. А когда плот раскрывается там лампочка зажигается, сигнальная, аварийная включается под действием воды. Обычно лампочка на 72 часа выведена, а шторм недавно прошел, срок не вышел — она и горит.
