Кесада приказал вступить в переговоры. Руководитель носильщиков взобрался на вал и что-то прокричал туземцам. Из толпы вышел старый индеец и медленно, шаг за шагом стал приближаться к лагерю, неся в вытянутой руке зеленую ветку, как знамя. По его нерешительности было понятно, как он страшился встречи с белыми людьми в одиночку.
Но вот послышались первые вопросы и ответы.
— Что вам нужно, люди народа мотилонов?
— Мы пришли к белому главному вождю с предложением.
— Вы принесли мир или войну?
— Мы несем мир! Позвольте принести вам наши подарки.
— Сколько будет вас?
— Столько, сколько у человека пальцев на руках.
Испанцы тихо посовещались. Они были взволнованы и чувствовали, что эти минуты могут решить многое.
— Белый предводитель говорит, что вы можете войти, но свое оружие оставьте снаружи.
— У нас нет никакого оружия, мы посланники.
По сигналу Кесады заграждения у входа в лагерь были отодвинуты, освободив дорогу. Группа индейцев с тяжелыми тюками на спине, удерживаемыми широкими ремнями, наложенными на лоб, вошла в лагерь. За ними шли мужчины, неся на руках отчаянно кричавших маленьких детей.
Старик индеец подошел к Кесаде. Он коснулся правой рукой лба, а затем приложил ее к груди.
— Великий господин, — сказал он приятно звучавшим глубоким голосом, а переводчик переводил, — сын Солнца и Луны, прими привет вождя народа мотилонов. Мы плохо поступили с тобой и твоими воинами. А ты прошел через лес, как будто у тебя есть крылья. Ты хочешь проникнуть в высокогорную страну, где живет кондор, и ничто тебе не может помешать. Твое оружие, господин, пожирает наших сыновей и дочерей, твой огонь уничтожает наши хижины, твои большие звери топчут нас, как гром и молния. Остановись, великий господин, мы покоряемся тебе.
Он подал сигнал сопровождающим, которые тут же сложили свою ношу, стали развязывать тюки и раскладывать подарки. Здесь были шкуры пумы, цепочки из когтей хищных животных, кованые золотые пластинки, необработанные драгоценные камни, искусно изготовленные украшения из перьев, поразившие испанцев своей красотой.
Другие извлекали из тюков связки фруктов, сушеное мясо, клубни арракачи и юкки, каких-то сушеных червей и насекомых, представляющих для индейцев величайшее лакомство. В заключение подошли самые последние индейцы и положили к ногам кесады кричащих детей.
— А это зачем? — спросил он недовольно.
— Сыну Бога для трапезы, — сказал глухо старик, не двигаясь и глядя куда-то в пространство.
