— И ты посмотри, он ещё смеет глаза на наши окна поднимать! — Галина Викторовна в комнату дочери вбежала и оттащила ту от окна. — Гадёныш такой.
Настя на диван присела и низко опустила голову. Слёзы сами собой на глаза навернулись.
— Настя, не плачь. Не плачь, слышишь? Он того не стоит!
Солнцева слёзы смахнула.
— Фиалка пропала. Даже листья отвалились!
— Что? А, фиалка… Ну, и бог с ней, Настюш! Хочешь, папа тебе завтра новую купит. Хочешь?
Она кивнула и разревелась уже всерьёз.
Новость о том, что Аверин привёз из Подмосковья девушку, чтобы с матерью познакомить, двор облетела за считанные часы. А вот Настя её, кажется, самой последней узнала. Да и откуда бы ей знать? Никто ведь не придёт и не расскажет. Она сама их увидела. Возвращалась вечером из магазина, и, проходя за зарослями сирени, услышала с той стороны голоса. Вокруг лавочки собралось много народа, гораздо больше, чем на ней поместиться могло, и голоса громкие, смех, какая-то всеобщая радость. Вот как было не остановиться и не прислушаться? Сначала лишь расслышала:
— Привёз, ничего, симпатичная.
— Интересно, они давно или… Настьке назло?
А вот потом Солнцева их и увидела, как они вдвоём выходили из Сашкиного подъезда, в обнимку. Внутри будто взрыв произошёл. Даже не в душе, на такую глубину обида опуститься попросту не успела, только сердце зацепила, и тут — бабах. Насте в первый момент показалось, что она ослепла и оглохла. И, если честно, было уже всё равно, «давно или назло». Увидела своего Сашку, которого столько лет любила, которого из армии ждала, письма писала, поддерживала во всём и снова ждала, ждала, ждала с его дурацкой работы, в обнимку с симпатичной брюнеткой, и едва на ногах устояла. Хорошо, что ума хватило не выскакивать им наперерез и не бросаться с кулаками. Хотя, желание было просто огромное. Вместо этого обратно за сирень шмыгнула и бегом понеслась за дом, в овраг, чтобы порыдать там вволю, вдали ото всех. Правда, слёз не было, что Настю удивило. Внутри всё бурлило и клокотало, хотелось заорать, причем матом, убить Аверина, но слёз больше было. И только вспоминала эту брюнетку, как та выглядит, как одета, как улыбалась чуть смущённо, но чересчур сладко, и такая мука, такое жжение где-то в районе сердца… Наверное, именно с такими чувствами люди на убийство из мести идут. Не из ревности, а именно из мести. Чтобы раздавить, растоптать и забыть. В эту секунду Настя тоже была уверена, что если убьёт некогда любимого человека, то ей сразу легче станет. Зато сама поверила, до конца: они расстались окончательно. И если Аверин что-то не мог ей простить до этого дня, то теперь она знает, что ему не простит. А любовь тут совсем не при чём. Любовь и ненависть вообще никак не связаны.
