— Или мальчишку прислали специально, чтобы подтвердить твою историю, — вздохнул он.
До чего же он умеет все вывернуть наизнанку! Алана раздраженно дернула уголком губ. Он пообещал быть беспристрастным, но даже не пытается! Почему? Почему он так убежден, что каждое сказанное ею слово ложь?
Генри перевел взгляд с Аланы на Кристофа и встревоженно нахмурился:
— Он не верит, что ты здесь, чтобы остановить войну?
— Пока не верит. Но если увидишь Поппи, не говори ему. Не хочу, чтобы он еще больше тревожился за меня.
Генри кивнул.
— Мне нужно идти.
Она притянула его к себе и снова обняла, прежде чем подтолкнуть к двери. Но не успел Генри выйти, как Кристоф тоже двинулся к двери. Алана побелела, боясь, что он собирается задержать и допросить мальчика: она знала, каким грозным он может быть, когда требует ответа. И поэтому метнулась к нему:
— Не надо. Пожалуйста!
Он глянул на нее, поднял руку, чтобы погладить по щеке. Но вместо этого отстранил.
— Это моя работа, Алана.
— Ненавижу тебя и твою работу!
Но и это его не остановило. Открыв дверь, он подозвал к себе ближайшего стражника.
— Проследите за мальчишкой. Только на расстоянии. И арестуйте любого, с кем он заговорит.
Господи. Еще хуже, чем она ожидала!
Алана попыталась протиснуться мимо Кристофа, чтобы предупредить Генри, прежде чем тот успеет отойти подальше. Но его рука обвила ее талию, ноги оторвались от земли, а дверь захлопнулась.
— Он заметит слежку и оторвется, — прошипела она, пытаясь убедить скорее себя, чем Кристофа.
— Я могу приказать закрыть ворота, прежде чем он до них добежит. Хочешь, чтобы его арестовали?
Алана разразилась слезами. Кристоф подхватил ее и отнес в гостиную, где уселся на диван, все еще держа ее в объятиях. Она продолжала плакать и колотить кулачками в его плечо, пока не отбила руки.
Прошло довольно много времени, прежде чем ее слезы иссякли, а дыхание стало ровнее. Кулаки болели. Сердце ныло. Если он бросит этого милого ребенка в холодную камеру, она... она...
— Понимаешь, — тихо, успокаивающе заговорил Кристоф, — я был совсем еще ребенком, когда из королевской детской исчез младенец. Но я знаю, кого подозревали в преступлении. Брасланов. Семью короля Эрнеста, хотя все это произошло почти сразу после гражданской войны и для попыток вернуть трон было слишком рано. Но только им было выгодно, чтобы род Стиндала не продолжился.
Она не знала, почему он внезапно стал делиться с ней информацией, которую нужно бы услышать еще раньше.
