— Получается, что химия у нас разная, — обронил Берик, изучая срез эпителия под микроскопом, — Неизвестный реактив вызывает цепную реакцию распада клеток.
— Причем клеток всех тканей, — кивнул Мухин.
— А почему ты решил, что химия разная?
— А смысл? Зачем ему было тебе пистолетом угрожать? Пшикнул на тебя, и одной лужей на полу стало бы больше.
— Я всегда знал, что ты добрый…
— Ах! Мне бы заново родиться, кричал в надежде Николай. Я был бы добрым и хорошим, и не сжигал живьём людей! — продекламировал Берик перлы неизвестного поэта и утробно засмеялся. При этом его объемный живот покачивался из стороны в сторону. Словно, жил своей отдельной от хозяина жизнью, и данное высказывание изрек самостоятельно.
— И где ты такие фразы только берешь? — поинтересовался Валера.
— Интернет — кладезь информации и..
— И пошлости…, - продолжил Мухин, — Пистолет психологически оказывает гораздо большее давление, чем непонятный баллончик, направленный на человека. Но причем здесь другая химия? Кровь у них красная, в желудке остатки гречневой каши. К тому же препарат растворил не только тело инопланетянина, но и органы безвестного бомжа. Или ты это просто так ляпнул?
— Нет…есть у меня такая догадка. Ты сам говорил, что два сердца нужны на планете с большей гравитацией, в таком случае не понимаешь, почему у них не произошло кровоизлияние в мозг на нашей..
— …а не происходит это по той причине, что наша Земля как раз и есть та самая планета! — воскликнул Мухин, подняв тонкий указательный палец, и словно дирижер, покачивая им в такт мыслям, — И добавочная железа, вырабатывающая избыточный желудочный сок нужна именно для наших продуктов!
— Получается, что все эти отличия от гомосапиенса они произвели сами, для адаптации к нашим условиям жизни, — продолжил Бахтиаров.
— Учитывая, что следы хирургического вмешательства нами не замечены, остается только поражаться уровню их технологий.
— Может они, поэтому нас еще не захватили, что приспосабливаться им тяжело?
— Ты в этом уверен, что не захватили? Я нет…
— Слушай, но этого не может быть! Они не могли долго скрывать свое присутствие. Вот я двадцать лет работаю в судебке, ты уже пятнадцать. Ладно, мы, а думаешь у Воробьева с Канторовичем в первом городском что-то подобное было? Да Сашка через пять минут бы нам позвонил, новостью поделится!
— А ты ему сегодня позвонил? Нет. А почему? Вот то-то, и оно…
— Да брось, Валера…Ну, не позвонил он допустим, так слушок бы все равно пошел…Думаешь санитары наши уже событие не обсудили? Знакомым не рассказали, женам, тещам? Да через два дня весь город знать будет.
