В ресторане они неплохо выпили, мешали только два телефона в руках у бизнес-леди: они постоянно звонили. Один был для мужа и сына, по другому она руководила бизнесом, ремонтом новой квартиры и давала советы подруге, как поставить ее мужа на место.
Все в ней было хорошо, но глаз смущал созревший прыщ на левой груди, тщательно замазанный тональным кремом, а так крепкая четверка по уму и тройка с плюсом по остальным параметрам: от красоты не ослепнешь, но и глазу, кроме прыща, ничего не мешает.
Сергеев эстетом не был, понимал, что все в жизни бывает — сам не Бандерас. Вспомнил даже после второго графина, как с товарищем в общежитие в годы молодые привели двух накрашенных, как какаду, пэтэушниц в леггинсах. Сергеев не хотел сначала, а друг мудро сказал: не торопись. После двух стаканов девочки стали старше и милее. Друг теперь банком рулит, а Сергеев у него подносчиком снарядов — без доли, но с зарплатой нехилой. Объективная вещь: смолоду видно было, кто есть кто. Селекция, естественный отбор, да и папа в Моссовете не последний человек был у друга, подсобил на первых порах, да и на вторых тоже.
Роман их был стремительным, он созрел, как прыщ на ее левой груди, и быстро лопнул по причине огромной занятости хозяйки салона интимных стрижек. Чем мог обыкновенный труженик банковской сферы удивить женщину, столько повидавшую на своих сеансах интимной лоботомии — так она называла свое ноу-хау? К ней ходили все: глава управы, зампрефекта, и даже начальник УВД показывал ей свое причинное место. Это помогало ей по жизни. Она не позволяла Сергееву делать прическу в интересном месте — отсутствие порядка у него в штанах отвлекало ее от работы, где она железной рукой наводила этот самый порядок в штанах у представителей районной власти.
Встречи их были нечастыми, все было хорошо, но два телефона в обеих руках не позволяли Сергееву чувствовать во всей полноте ее жаркие объятия — не хватало ласки. Женщина без рук казалась ему извращением, а он был консерватором.
В разгар их романа у хозяйки салона скоропостижно умерла свекровь. Ей бы радоваться, но она загрустила и сказала Сергееву, что их отношения — грех, смерть свекрови — наказание за это, надо кончать и жить по совести.
Сергеев спорить не стал, совесть его не мучила, с тещей своей он дружил и знал, что она умрет от другой напасти. Тесть, ее муж, тоже был не подарок: у себя на фабрике вел себя как султан, несмотря на возраст и наличие трех внуков, а зять — не прямой родственник, и его поведение даже гадалки не берутся исправлять, не могут даже за большие деньги.
