Моя Ж в искусстве | страница 22
«Другая одежда есть еще?» — спросил я.
Любовница Гердта ответила, что есть еще жилетка и костюм «Адидас» для поезда.
Жилетка на голое тело карлика и манжеты приблизили к образу «Паниковского» не сильно, но это уже было что-то. «Паниковским» даже не пахло — от них пахло бедностью и отсутствием таланта за версту. Для реального перевоплощения я попросил произнести классический текст про миллион. Карлик прошамкал, но, видимо, он побирался возле супермаркета и про миллион выходило неубедительно.
Я еще порепетировал с ним, но роль ему оказалась не по силам — видимо, театр по системе Станиславского он не принимал как художественный метод, а исповедовал художественный метод Михаила Чехова — так сказала его жена, расправляясь со второй тарелкой ягод, запивая их розовым «Кристаллом».
Я решил, что подарок должен выступить при любой погоде (так писали на его афишах, когда он выступал по домам отдыха), и направил его на юбиляра для феерического экшна.
Он, видимо, вспомнил о существовании актера в предлагаемых обстоятельствах — это я объяснил ему кратко систему Станиславского, — наступил себе на горло, предав М. Чехова, и с криком «Дай миллион! Дай миллион!» бросился на юбиляра.
Юбиляр испугался ненормального карлика, не поверил ему как «Паниковскому» и крикнул: «Охрана!»
Здоровые кабаны из его охраны смяли карлика и повалили на пол, один телом упал на тросточку, подозревая его в террористическом акте отравленным кинжалом.
Я успокоил юбиляра, что это мой подарок, и он дал команду карлика не губить, охрана поняла, что все зря и премии за предотвращение теракта не будет.
В России всегда так: вместо лилипутов карлики, а задумаешь удивить с вывертом кого-нибудь, так и выйдет через жопу.
«Простота и естественность — вот что надо, — с горечью сетовал я, — лучше бы подарил коробку сигар и не выделывался».
Люди в окошке
Театральные администраторы — это небожители, только сидели они не на Олимпе, а в крохотной комнатке с окошком, где с 18.30 до начала спектакля они вершили судьбы миллионов людей целую эпоху. Сейчас этих мастодонтов нет, вымерли вместе с советской властью. Сейчас любой мудак может пойти в любой театр, лишь бы деньги были, а вот тогда нет. Все хотели в театр: лауреаты, герои, космонавты, врачи, гаишники, если не они сами, то их дети, внуки или родственники из Пензы. Эти люди могли все — лекарства, путевки в Дом актера, распредвалы, дубленки и даже билеты на закрытые сеансы в Дом кино. Их знали и любили, как кинозвезд. «Таганка» — это Валера, Саша и Олег, Вахтангова, конечно, Борис Палыч и т. д. У них было по три-четыре записные книжки, где были тысячи телефонов людей от Бреста до Владивостока, где благодарные почитатели решали для них все вопросы, и не было для них ничего невозможного. Они сами самозабвенно любили театр, были добрыми друзьями актеров, им обязано огромное количество людей, которым они делали билеты и контрамарки. Желанные гости во всех домах, банях, ресторанах и на станциях техобслуживания. Получали они копейки, но возможности их были безграничными. Феномен желающих ходить в театры в то время не изучен, но он явление исключительное.