— Элиза, у тебя тут можно в футбол играть! — заметил он, пересекая холл. Зашел в гостиную, увидел пианино и тут же, естественно, приподнял крышку, провел пальцами по клавишам, прислушался к звуку. Потом взял еще несколько аккордов и утерял интерес. Бросил беглый взгляд на кухню — большую, стерильно чистую и неживую.
— Чаю? — спросила Соня.
Готье обернулся и кивнул:
— С удовольствием. Если тут, конечно, есть чайник. Такое ощущение, что это операционная хирурга. А где твои родители? — спросил он.
Соня ухмыльнулась про себя. Впервые за год, что они знакомы, Готье задался этим вопросом. Ни разу за все это время он ни о чем не спрашивал. Ему было все равно. Для него было важно, чтобы на заднем плане, обычно справа от него, Соня в каком-нибудь выразительно-диком облачении нажимала нужные ему кнопки-клавиши. Чтобы Соня делала его музыку — в клубах, на квартирных концертах, в офисах, куда их пару раз приглашали поучаствовать за деньги в корпоративах. Соня играла, и было неважно, что ей всего семнадцать лет, что у нее где-то должны быть родители, которые по-хорошему не должны бы пускать дочь-студентку в такие места в такое время. Все эти вопросы Готье не интересовали. Только теперь, стоя посреди огромной квартиры Сони, он поинтересовался ее жизнью. Но так и не дождался ответа и прошел дальше по коридору раньше, чем Соня успела что-то предпринять и воспрепятствовать.
— Это твоя комната? — спросил он, распахнув дверь в единственное обжитое место в квартире.
Соня покраснела и кивнула. Неубранная постель, несколько плюшевых медведей, которые были разбросаны по комнате, ковер с олененком на стене — ей было неприятно, что Готье все это видит. Это была комната ребенка, а она совершенно не хотела, чтобы Готье видел в ней ребенка.
— Мило, — неопределенно бросил он и коснулся рукой отметин на дверном косяке, там, где родители отслеживали Сонин рост. Сравнил с оригиналом, присвистнул. — Ты подросла. Ты высокая. У тебя родители высокие?
— Не-а, — протянула Соня, мысленно подталкивая Готье к выходу.
Но он стоял и думал о чем-то своем, прислонив голову к последней отметке Сониного роста. Он был погружен в себя, возможно, уже снова услышал какие-то звуки в своей голове и пытался зафиксировать их, пока они не ускользнули. Или нет. Может, и просто так стоял, к примеру, думая о том, что на обратном пути машину надо будет заправить.
Соня вздохнула, повернулась и пошла в кухню делать чай. Она открыла холодильник в поисках чего-нибудь к чаю, но там было шаром покати. В морозилке зачем-то лежал кусок сала, лежал уже больше года, наверное. Бабушка, видя, что Соня ничего не ест, в последние полгода почти перестала приезжать. Звонила и спрашивала:
