…Два «мессершмитта», насевшие на штурмовик, атаковали его умело. Сначала отбили от общего строя, затем принялись «клевать». Но даже в пылу азарта не забывали об опасности: ведомый, словно в одной связке, ходил за ведущим, чтобы прикрыть его в случае нападения. Со стороны было хорошо видно, что это опытная, слетанная пара.
Поврежденный штурмовик опускался все ниже. Два стервятника, кружась возле добычи, спешили его добить, расстрелять в упор.
Капитан С. Луганский, сопровождавший «илов», пристроился вначале к ведомому «мессеру», сблизился на привычную дистанцию и ударил из пулеметов. «Сто девятый» задымил и рухнул вниз.
Второй «мессер» взмыл вверх, оставив штурмовик в покое. Продолжать погоню было неразумно: следовало помочь «горбатому» дотянуть до своей территории. И только после того как израненный «ил» приземлился, Луганский облегченно вздохнул, набрал высоту и снова ринулся в бой. Иссеченный осколками снарядов, с пробитым маслорадиатором, он загнал в прицел еще одного Ме-109 и свалил его наземь…
Вечером в столовой к Сергею подошел невысокий, щуплый летчик с застенчивым лицом.
Познакомились. Оказалось, что Талгат Бегельдинов, его земляк, искал истребителя с бортовым номером машины «47».
Луганский удивился — это был номер его машины. Молодой летчик обрадовался, что нашел-таки своего спасителя. Поблагодарил за выручку.
…Жизнь полковой семьи — это не только счастье побед, сладость удачи, но и тяжелый ратный труд, кровь, боль, могилы товарищей… Однако только сквозь все эти невзгоды пролегал путь к Победе.
14 июля бои между Северским Донцом и Беленихино достигли особого напряжения. Штурмовой корпус хорошо помогал танкистам и пехоте, о чем свидетельствовали их отзывы о действиях «крылатых братьев». В этот день командир эскадрильи 800-го авиаполка старший лейтенант Б. Шубин повел группу на задание. Несмотря на то что вражеские танки усиленно прикрывались зенитным огнем, ведущий пробился сквозь заграждение и атаковал танковую колонну противника. И все же на обратном пути зенитный снаряд подбил самолет Шубина — разрывом снесло полкрыла. «Ил» накренился и стал неуправляем. В таком положении выпрыгнуть с парашютом, спастись нет никаких шансов.
Шубин дважды приходил на аэродром на поврежденном, но все же управляемом самолете и приземлялся удачно. А теперь такого шанса не было. И он сделал последнее, что мог, — форсируя мотор, вывел «ил» из пикирования. Наверное, знал, что пылающий самолет будет слушаться считанные мгновения, и бросил его на танки, которые скопились в низине…
