«…Подойдя к линии фронта, услышал в шлемофоне знакомый голос командира корпуса:
— Тридцать градусов левее леса — группа танков. Как понял? Прием…
— Вас понял. Цель вижу хорошо. Атакую!
„Ильюшины“, как по желобу, скользнули вниз, ударили пушки ведущего. Над головным танком встали плотные клубы дыма. Другие машины с крестами на бортах начали расползаться в разные стороны, но их добивали ведомые… Колонна танков противника потеряла свой первоначальный вид, ее движение застопорилось.
Второй наш заход был не менее удачным: „илы“ выпустили эрэсы, подожгли еще несколько „тигров“. Группа наносила удары до тех пор, пока не кончились боеприпасы. Доложив об этом Рязанову, я услышал:
— Молодцы! Спасибо, Егорович. Возвращайтесь. Остальных добьют митрофановцы.
Вслед за нами генерал вызвал на поле боя очередную группу „ильюшиных“.
Передовой КП командира корпуса стал для нас жизненно необходим. Летчики начали ценить радиосвязь еще больше».
Но были случаи, когда связь нарушалась. И тогда последствия могли быть самые горькие.
Это случилось с сержантом Бегельдиновым.
— «Горбатый», не садись туда!.. — кричал ему Рязанов в микрофон, увидев, как подбитый «ил» планирует на близлежащее поле. — Там же мины!
Свидетели этого эпизода рассказывали, что Рязанов зажмурился, очевидно, представив, как взлетят сейчас в воздух куски самолета, подорвавшегося на мине!
Не выпуская шасси, штурмовик Бегельдинова скользил на фюзеляже по снегу. Наконец остановился. Летчик, помахав руками, спрыгнул с плоскости.
— Стой! — услышал он голос пехотинца с миноискателем. — Куда вас черт несет? Здесь сплошные мины. Что, кишки решили по деревьям развесить?..
Летчик и воздушный стрелок остановились как вкопанные.
— Немедленно доставить ко мне этого «минера»! — приказал Рязанов и с облегчением вздохнул.
Сержант Бегельдинов предстал перед командиром корпуса уверенный, что тот крепко его отругает. Но генерал, оглядев почерневшего от ветра и мороза, худого, нескладного паренька в стареньком, видавшем виды комбинезоне, вдруг спросил:
— Сколько тебе лет, сынок?
— Девятнадцать.
— Ладно, иди воюй, только в другой раз думай, где садиться…
Обычно, возвращаясь с передовой, генерал собирал командиров полков. Тщательно разбирал итоги прошедших боев, обращая внимание на работу со средствами связи.
В перерывах совещания беседовал о жизни в полках, расспрашивал о тех, кто отличился. Тогда-то и рассказал ему майор Митрофанов о «Черной маске».
— Думаю парня представить к награде. Речь шла о Григории Петрове, который летал… в маске.
