— На момент их создания — да, — кивнул Финн. — Там есть и старые картины, которые уже сбылись.
— Ага. Получается, тот портрет — это я в будущем! Но что это значит? Что я делаю на этой картине?
— Не знаю, — пожал он плечами. — И Элора не знает.
— Как это — не знает? Это же она нарисовала!
— Да. И она знает лишь то, что она это нарисовала, — терпеливо объяснил Финн. — Она не видит будущее. Она берет кисть и… просто рисует. Насколько я понимаю, все происходит именно так. Будущее водит ее рукой.
— А почему я на картине в таком ужасе?
— Не знаю. Именно поэтому комната заперта.
— Почему «поэтому»?
— Увидев картину, изображающую будущее, все хотят выяснить подробности того, что произойдет. Но у Элоры нет ответов. Некоторые и вовсе требуют, чтобы она нарисовала определенный момент в будущем. Но она не может. Она не управляет своими видениями.
— И какой тогда в этом даре смысл? — скептически спросила я.
— Элора считает видения наказанием.
— За что?
— Все в той или иной мере заслуживают наказания, — туманно ответил он.
— Выходит… она не знает, что за ужас со мной случится и как его предотвратить? Здорово, — пробурчала я. — Уж лучше тогда совсем ничего не знать.
— Вот именно.
— А я тоже так смогу? Рисовать будущее?
— Возможно. А возможно, и нет.
В другое время пристальный взгляд его темных глаз наверняка вывел бы меня из равновесия, но я и без того была взволнована сверх меры картиной кошмара, который меня ждет.
— И ты даже не догадываешься, какие у меня будут способности?
— Нет. На этот вопрос ответит только время. Но благодаря твоей наследственности они наверняка будут очень сильные.
— И когда я их почувствую?
— Нужно время. А сначала надо пройти обучение. Можешь не сомневаться, в будущем тебя ждет много интересного.
— Например?
— Например, все.
Он внезапно улыбнулся:
— Идем. Хочу тебе кое-что показать.
Мы миновали кухню и свернули в коридор, который я не заметила во время своих блужданий по дворцу. Коридор привел нас к двери на улицу, мы вышли на посыпанную гравием дорожку, с обеих сторон закрытую живой изгородью. Дорожка нырнула за угол здания и сбежала по крутому склону к саду. Громада здания погрузила часть сада в глубокую тень, но другая часть купалась в ярком солнечном свете. От посторонних глаз сад был скрыт высокими кирпичными стенами, оплетенными плющом. Вокруг все было в бело-розовом сиянии — то цвели яблони, груши и сливы. Между фруктовыми деревьями разбиты небольшие клумбы с нежными голубыми и лиловыми цветами, под босыми ногами мягко пружинила густая трава.
