В сторонке в углублении затрещал сухими веточками костерок. Над огнем, поддерживая друг друга, притулились солдатские котелки. Буян принес Фоме все бинты и условно чистые тряпки, собранные с миру по нитке.
Затем расторопный боец подробно доложился по ситуации, благодаря чему удалось подвести невеселые итоги. Под моим началом оказалась инвалидная команда в составе восемнадцати человек. По моему мнению, слабовооруженная и не способная к дальнейшей ретираде методом форсированного драпа по лесисто-болотистой местности. Держать оружие и сражаться могли двенадцать человек. Плюс ценный и мобильный, но, увы, классический некомбатант Фома Немчинов. Что-то с математикой у меня хреново, себя вот забыл посчитать среди боеспособных. На двенадцать потенциальных носильщиков имелись пятеро неспособных самостоятельно двигаться. Я тащить никого не могу и не буду, как бы меня самого не пришлось завтра кантовать. Вот выйдет весь адреналин, улетучится активное вещество обезболивающего — и привет.
На всю честную компанию, без учета моего арсенала, приходилось одиннадцать единиц стрелковки и три исправных арбалета. Из холодного оружия Буян почему-то особо выделил две «боевые косы», хотя сам вооружен кинжалом и короткой саблей с массивной гардой, а многие солдаты таскали в ножнах тесаки, здорово смахивающие на мясницкие ножи с длинной ручкой. К десяти гладкоствольным ружьям системы Дербана имелось ровно десять пуль, но по причине полной разрядки магических батарей, гамионов, в состоянии поражать врага стрельбой только половина. Боекомплект драгунского двуствольного пистолета, которым владел юный кадет, составлял четыре пули. К арбалетам в наличии по шесть болтов. Если принять во внимание неисправный арбалет, то можно порадоваться дисциплине моих солдат — никто не бросил оружия, даже стволы тяжелораненых вынесли вместе с их владельцами.
Что до скудости боезапаса, то подсказчик в моей голове поведал любопытный факт — батальон выступил в поход с половиной штатного боекомплекта.
Запасные гамионы к оружию хранились вместе с пулями в обозе под надзором подофицеров. За несколько дней до похода в батальоне произошла замена всего командного состава на присланных из Империи амнистированных преступников из числа бывших военных. Большинство из них незадолго до нападения перешли на сторону бандитских шаек. Отдельные капральства и вовсе остались без огнестрельного оружия перед лицом врага.
Степень военного маразма перешла грань политического предательства. Батальон стрелков цинично послали на убой. Захотелось плюнуть в глаза Светлейшему Князю Белоярову.
