С правой стороны, где, как я отметил на бегу, трупы солдат в светлых одеждах лежали особенно кучно, по мне дали мощный залп. Уж не знаю, какое чудо в ответе за это, но вражеские пули взрыли землю и состригли макушки пахучих луговых трав там, где я находился полсекунды назад. Жуткий свист резал не воздух, он терзал душу, заставляя втягивать голову в плечи и совершать непредсказуемые прыжки, игнорируя слабость в коленях.
На самой опушке вражеская пальба достала меня — пуля-дура ощутимо толкнула в правую лопатку. От боли захотелось тут же сбросить ношу и сплясать на месте зажигательный танец, но, собрав все силы в кулак, я юркнул в кусты.
Одним попаданием враги не удовлетворились — судя по крикам и стрельбе, к травле подключилась изрядная толпа. Через считаные мгновения «свинью» и «шакала» поминали уже со всех сторон. Вот же как бывает: никогда в великих бегунах не значился, а тут, гляди-ка, мой забег оказался заметным событием в местной спортивной жизни и собрал толпу фанатов. Помимо зоологических оскорблений и интенсивной стрельбы, камрады подбадривали меня странным кличем: «Аг-р-р-а-а!»
— За-аряжай! Целься-а! Бе-ей! — скомандовал мерзкий голос у дороги. Изнемогая от усиливающейся боли, я ежился от дружного раската ружейных выстрелов, шарахался от тупых ударов пуль в стволы деревьев и вздрагивал от шороха опадающих веток и коры.
Некстати дал знать о себе браслет. Рука онемела настолько, что револьвер пришлось перебросить в левую. Да что за напасть, что за гон, чертов Ара-гон! Мы ж так не договаривались! По спине текла теплая и липкая кровь, смешиваясь с едким потом. Внезапно в какие-то мгновения первая острая боль ушла, оставив пекуче-кусачее ощущение. И ведь не почешешь! Одно хорошо: похоже, пуля застряла в подкожном слое, обошлось без серьезных травм. Точно, она ведь через ранец с барахлом прошла.
Продравшись сквозь подлесок, благо по нему до меня, похоже, уже доброе стадо слонов туда и обратно пробежало, я оказался в вековом лесу, полном мертвых тел. Пейзаж изменился, картина осталась прежняя — смерть во всех ее проявлениях. Разгоряченные беготней ноги споткнулись о какую-то фузею с ножевидным штыком. Руки сами потянулись схватить новое оружие. По причине агрессивно настроенной похоронной команды я нуждался в любом усилении огневой мощи. Револьвер — хорошо, а винтовка — тоже штука полезная. С ней, конечно, в этих полутемных дебрях с мачтовыми стволами в два обхвата не особо развернешься, только… С этой мыслью я, тяжело дыша, ускоренным шагом двигался от тела к телу в глубь чащи. Всякие одно-, двух— и даже четырехствольные «пищали» нескромного калибра и ужасного качества изготовления, лежащие неподалеку от «оборванцев», я отвергал с ходу. Как и длинные, почти в рост человека «фузеи» с намертво посажеными четырехгранными штыками. Эти дульнозарядные гладкостволки, напоминающие короткие копья, принадлежали русоволосым солдатам в светлых мундирах. Стальные, деревянные и комбинированные арбалеты всех размеров по понятным причинам я тоже игнорировал. Богатый выбор колюще-режуще-рубящих предметов также оставил меня равнодушным. Никогда не питал к «холодняку» никаких теплых чувств, и сейчас отягощать себя какой-нибудь саблей, палашом или топориком смысла не видел.
