— А как можно использовать душу поэта? — заинтриговалась Даша.
— Для вдохновения.
— И любую душу можно поймать? Даже душу Владимира Маяковского?
— Говорят, на Деды́. можно украсть душу даже у черта, — сказала Глава Киевских ведьм.
— А душу убийцы легко использовать для убийства… — развила мысль Катерина.
— Но только не в Киеве, — сказала Вася. — Мать Акнир — прошлая Киевица Кылына — любила людей. Она считала, что каждый слепой вправе сам выбирать между Небом и Землей, и их души — не игрушки для ведьм. Потому она запретила некромантам входить в Киев. Особенно на Бабы́. Но теперь ее нет, а вы не издавали запрет…
— Мы не знали.
— Вы еще не знаете многого… И раз уж о том зашла речь, — прервала себя саму Василиса, — великодушно простите меня, Ясные Пани, но у вас не горит в камине огонь. На Бабы́ в доме должен быть разожжен огонь, на который как мотыльки слетаются души, на огне должна кипеть еда, чтобы их накормить. Вы позволите нам с Акнир услужить вам и приготовить для ваших предшественниц подобающий пир?
— Пожалуйста, — с радостью пожаловала позволение Даша.
— Благодарю за честь. Акнирам, разводи огонь.
Помощница Главы Киевских ведьм немедленно бросилась выполнять указание — хотя по силе дочь прежней Киевицы Акнир намного превосходила Василису, она всегда вела себя с ней подчеркнуто уважительно.
— Вы хотите сказать, что сегодня к нам в Башню придут привидения? — приподняла насмешливую бровь Катерина. — По правде говоря, я не слишком…
— …верите в них? — не смогла сдержать сарказм Глава Киевских ведьм. — Помилуйте… — указала она на Мира Красавицкого. — Вы живете с привидением, говорите с ним, работаете с ним… и по-прежнему не верите в них? Простите меня, Ясная Пани, но это уж слишком по-людски!
— Прости, — Катя извинительно посмотрела на Мира. — Я как-то перестала считать тебя привидением.
— Я только рад этому, — сказал Мирослав.
— А я знала, что нынче Деды́, — отчиталась Маша, — но не знала, что к нам явятся все Киевицы, которые были до нас, — Ковалева взглянула на Акнир. — И твоя мама тоже?
— Я не жду ее, — ответила та, продолжая сооружать дровяной домик в камине.
— А помимо Ясных Пани к вам пожалуют и ваши предки, — поведала Вася.
— И мои родители? — Игла в Катином сердце заныла. Она бездумно сняла очки. Пожалуй, следовало рассказать о проклятой стальной занозе и обретенной остроте взгляда присутствующим, но разобрать окруживший ворох событий и без того было трудно. — Мои мама и папа… Они тоже придут сюда? Я смогу их увидеть? Смогу узнать, кто убил их?..
