Вот в это самое время, когда я еще не успел вернуть пистолет в нужное направление и снова нажать на спусковой крючок, негромкий, властный и спокойный голос остановил меня:
- Стой, дурак, не стреляй!
Я увидел рослого капитана-артиллериста, появившегося будто из-под земли. Направив автомат на меня, он мрачно спросил:
- Откуда?
Я назвал номер дивизии.
- Знаю, - сказал он.
"Кадровый", - подумал я и впервые обрадовался: шпалы на петлицах форменные, а не тряпочные, какие начали носить командиры, призванные из запаса в первые дни войны, костюм ладно подогнан к фигуре. На груди - медаль двадцатилетия РККА.
- Садись! - приказал капитан.
Я с готовностью сел. Он опустился рядом. Я думал, что он будет расспрашивать меня: кто я такой, почему оказался один, без бойцов - своих подчиненных, что я видел.... Но он молчал. Я был в восторге от встречи с ним и не смог скрыть своего ликования.
- Так что, товарищ капитан, вместе выходить будем? - начал я разговор. - В одиночку подохнуть можно.
Капитан молчал, держал во рту сухую травинку и, казалось, не слышал меня. По крайней мере не проявил никакого интереса к тому, что я говорил.
А мне страшно хотелось рассказать ему о том, что произошло с нами, чтобы хоть перед кем-то оправдаться, кому-то доказать, что мы не разбежались при виде немцев, а дали им жестокий бой и положили их немало. И не наша вина, что их было больше, что они привыкли к войне, а у нас не хватало боеприпасов, не было самолетов, мы не были обстреляны...
- Понимаете, товарищ капитан, - начал я, - такая махина навалилась и с воздуха и на земле, что страшно подумать. Три дня были в аду, а потом попали в такую переделку, в такой переплет...
Но капитан не поддержал разговора. Он рукой остановил меня:
- Постой. Это ты расскажешь тому, кто будет спрашивать, когда мы придем к своим.
Он встал, и мы пошли. Капитан впереди, я - за ним.
Когда вышли из леса, капитан указал на дым, расстилавшийся слева по горизонту, и сказал:
- Вот куда пойдем.
Я понял, что шел наугад. Потому снова обрадовался: капитан знает, куда идти.
Ночевали мы в стоге сена. Никогда я не думал, что сено может так хорошо греть!
Новые попытки завести разговор с капитаном не увенчались успехом.
- Не болтай, - сказал он, - не хочу слушать.
Утром на лесной поляне появились лошади. Капитан позвал их, но они испуганно шарахнулись в сторону. Потом с интересом и страхом уставились на нас. Сколько ни старался капитан подойти к лошадям поближе, ничего не удавалось: те отбегали в сторону, приложив уши и поворачиваясь задом, чтобы лягнуть. Стало ясно, что усилия напрасны, поэтому пришлось отказаться от намерения приручить бедных животных.
