— Да вот ваш однофамилец контузией отделался, прямо как в рубашке родился. В него в упор стреляли и не попали, пуля прошла прямо у виска, даже волосы обгорели. Он, видимо, завтра уйдет, но за ним надо будет понаблюдать: в таких случаях могут быть совершенно неожиданные осложнения.
— То есть поговорить ни с кем не удастся, — подытожил майор и хотел уже уйти, но Мария Семеновна остановила его:
— Почему, вот с сержантом Сердюченко и поговорите.
Медсестра подвела майора к кунгу, над дверью которого была небольшая табличка: «Изолятор». Внутри стояли два откидных топчана, на которых и лежали раненые. Одного Яков Иванович узнал сразу — это был раненый со склада ГСМ, а второй лежал лицом к стенке и вроде бы спал.
— Ну как дела? — спросил майор у раненого в ногу солдата.
— Да болит, но уже нормально, — ответил он.
— У него сквозное ранение, кость не задета, так что лежать ему максимум неделю, — сказала Мария Семеновна.
— Как смотришь, солдат, может, я у тебя возьму сразу показания, ты мне расскажешь, как было дело, а я запишу?
— А чего же, могу, — с готовностью ответил боец.
Майор сел возле тумбочки, служившей тут и столом, вытащил чистый лист бумаги и приготовился писать. И какое же было его удивление, когда лежавший к нему спиной сержант повернулся и, удивленно посмотрев в его сторону, сказал:
— Вот это да, сначала голос одинаковый, а потом и лицо!
— Вы о чем это? — не понял майор. — Да отец мой, дядя Витя, и лицом, и голосом на вас похожий.
— Ну, во-первых, если отец, то почему дядя Витя? — спросил Яков Иванович.
— Да он мне не отец, но это длинная история… Вы расспрашиваете, а я полежу, послушаю.
— Так и сделаем, — сказал майор и начал записывать показания солдата.
— Мы сидели, обедали, когда зашли эти двое, — говорил солдат. — Мы раньше договорились, что, если они появятся, делать вид, что ничего не знаем — так и сделали. Наш сержант с Филипповым был хорошо знаком, поэтому он сразу же пригласил их к столу. Раньше мы уже распределили, кто кого берет, и наш план почти удался; когда они сели за стол, взяли ложки и хлеб, наш сержант крикнул: «Взять их!» — и мы выполнили команду. Но получилось так, что они сидели от нас через стол и когда мы резко встали, стол перевернулся, и Ямада оказался под столом, он успел схватить автомат и выпустить очередь, просто так наугад. Потом мы его придавили к полу и вырвали автомат. Сначала я ничего не почувствовал, а потом начало печь и в валенке стало мокро, я посмотрел и понял, что ранен. Но до этого мы связали их. Они очень просили отпустить, даже плакали. — Солдат замолчал.
