— Ну как, Тое, устал? — спросил Виктор у меньшего из братьев.
Таро перевел, но Тое, будто бы понимая без перевода, сразу же, улыбаясь, ответил:
— Холосо, холосо, — довольно похлопал себя по брюкам — торбазам.
— Как тут красиво. Да это же деньги! Сюда от станции километров тридцать, так, Виктор? Там дороха, сюда дороха, тут хижина «дяди Тома», шубы, трова, скот — вот тебе бизнес, — восхищенно и убежденно начал Таро.
На что Виктор, вздохнув, сказал:
— Кому это надо?
— А тебе, например, я помогу, тату поможет, деньги надо немного, но зато потом…
— Что будет потом, я знаю. Сто километров отсюда и сейчас стоит избушка, в которой мой друг прожил четырнадцать лет, убегая от преследований государства, так и умер там этой осенью.
— Нет, всять разрешение, сделать все саконно.
— Да, трудно вам объяснить: у нас ничего нельзя и ничего не разрешается.
— Мужчины, хватит решать деловые вопросы, вот берите пример с Тики, она уже знает, как называется это мясное изделие. Как, Тики? — спросила Настя, решив похвастаться.
— Саслык, — гордо сказала Тики.
— А это? — Настя ногой показала на бревно.
— Трова, — так же без запинки ответила Тики.
— Видали! а вы там… Вот учитесь! — и она обняла сияющую девочку, которая снова залепетала: — Мамо, мамо.
Таро долго что-то объяснял Тое на своем языке, а Виктор отошел поближе к пещере и зажег еще два небольших костра.
Вечерело. Снег становился синевато-серым, а деревья почти черными, только на далеких вершинах гор еще играли ярко-белые солнечные блики.
Братья хотели было осмотреть пещеру, но Виктор остановил.
— Завтра сходим, сегодня уже поздно. Я взял два фонарика, веревку, там есть большие ямы, можно упасть. Сейчас поужинаем и будем располагаться на ночь. Надо ещё засветло натаскать в палатку лапника, так теплее будет. Быстро нарубили пушистых еловых веток и забросали их в палатку.
Надвигалась ясная и морозная ночь. Над самыми верхушками деревьев уже четко вырисовывалась не только луна, но и звезды. Большой костер прогорел, уже можно было ставить шампуры, и Виктор начал приготовления, а Таро и Тое притащили еще два бревнышка и соорудили что-то наподобие стола. Наконец, все приготовления были закончены, уже плотным слоем носился в воздухе запах жареного свиного мяса, или попросту шашлыка, на импровизированном столе стоял хлеб, чай, и женщины звонкими голосами звали мужчин на ужин:
— Ужин, ужин, — особенно старалась Тики, и хотя вместо слова «ужин» она кричала «усин», все равно она была счастлива.
