Юноша повторил мой жест: кинул мне апельсин, я поймала его и засмеялась, и он засмеялся тоже тем беззаботным мальчишеским смехом, который доступен только веселым ангелам. Кажется, мы провели несколько столетий, играя в этот необычный мячик под вечным светом луны, пока я не спрятала апельсин за спиной, добиваясь, чтобы он, заинтригованный, подошел его поискать. Я сняла с апельсина шкурку и, когда очистила, сказала ангелу «ешь» и хотела отдать, но он не протянул руки. Я отделила дольку и положила ее в рот: он смотрел, что я делаю. Я отделила другую и поднесла к его рту.
Этой ночью он ел из моих рук апельсин за апельсином, долька за долькой. Кончики моих пальцев узнали температуру его языка и до сих пор хранят память о его слюне.
Одежда, которую я принесла, хоть я и выбрала размер extra large, была до смешного мала в длину и ширину. Когда апельсины надоели, он вновь начал выпевать свои странные звуки и забавляться, играя моими волосами, моей роскошной гривой, блестящей, как фальшивое золото, и длинной, как накидка деревянной статуи Пресвятой Девы. Волосы заворожили юношу, завладели его вниманием, как они поражали любого бедняка — в конце-то концов мой ангел, бездомный и нищий, был одним из них.
Маленький клочок неба над патио начал пугающе светлеть, и я неожиданно вспомнила о том, что Ара ждет меня и не ложится спать. Святый Боже! Как такое возможно? Я забыла о ней, о себе, обо всех остальных. В течение нескольких часов мои мысли и чувства принадлежали только ему, моему мифологическому существу, моему прекрасному галактическому зверю. Моему архангелу из Галилеи.
Он словно унес меня с собой, я затерялась вместе с ним в ирреальности его снов, мы вместе летали далеко от этого дворика, в безграничной вселенной. А теперь, как бы этому ни противилось все мое существо, я должна была вернуться.
Едва открыв дверь, я почувствовала, как что-то сломалось. Одним этим жестом я грубо отделилась от него, разрывая тончайшую связующую нить, которую, возможно, я никогда не смогу восстановить. Я хотела уже пойти на попятную и вернуться, но было поздно.
В одну секунду ангел вновь превратился в непроницаемую статую, его глаза опять смотрели на меня, но не видели.
Женщина, я хочу, чтобы ты приблизилась ко мне, чтобы не стремилась узнать, как меня зовут. Для тебя я Ангел без Имени: я не могу сказать его тебе, а ты не сможешь его произнести.
Я знал, что ты придешь снизу, было предначертано, что город пришлет тебя ко мне, и я тебя ждал. Словно охваченная мучительным беспокойством земля, трепещущая во мраке, ожидающая, когда появится спасительный солнечный луч. А теперь ты здесь, но я не узнаю тебя.
