– Ты не голодна? Если хочешь, я сделаю яичницу.
«Разве я могу в такую минуту думать о еде?» – хотела было выкрикнуть Мэри, но вслух произнесла:
– Нет, спасибо. Позднее я сама сделаю сандвич. – И, услышав скрип половиц над головой, застыла, не донеся кружку до рта. Приглушенно и многозначительно она спросила: – Она не рассказывала, что случилось вчера вечером?
Дорис покачала головой:
– Нет, только спросила про Эмму. Когда я сказала, что Роберт увез ее, Ноэль побелела как полотно и бросилась наверх звонить ему.
Она осторожно присела на стул напротив Мэри. Солнечный свет пробивался сквозь льняные шторы, сиял на золотом крестике в вырезе кофточки Дорис. Крестик словно подмигивал, как всевидящее око, Напоминая Мэри, что она уже много лет не бывала в церкви. Ей вдруг захотелось встать на колени и попросить Господа превратить происходящее в страшный сон.
Мэри вздохнула и обеими ладонями обхватила кружку.
– Ноэль уже сообщила Роберту, что… хочет расстаться с ним?
Дорис кивнула.
– Вчера вечером они ужинали вместе и должны были обсудить, как поступить с Эммой. – Она поджала губы. – Я отговаривала Ноэль от этой встречи, у меня было предчувствие, что добром это не кончится. Так и вышло.
Мэри с трудом подавила вспышку раздражения. Так вот что ее мать считает самым важным! Прежде всего ее волнует ее собственная правота. Впрочем, Роберта недолюбливала не только Дорис. Мэри помнила, как ужаснулась она сама почти девять лет назад, когда Ноэль объявила о своей помолвке… с бывшим приятелем Коринны. С человеком, годящимся ей в отцы. С тем самым Робертом, который, по глубокому убеждению Мэри, довел ее подругу до самоубийства.
Потрясенная, Мэри выпалила то, за что Ноэль долго не могла простить ее. Ошеломленная, не верящая своим ушам, она воскликнула:
– Ты шутишь? Этот человек – чудовище. Он погубит тебя, как Коринну!
Ее слова стали острым инструментом, проткнувшим ореол счастья и безмятежности, окружавший Ноэль. Розовый румянец сбежал с ее щек, глаза неестественно ярко блеснули на пепельно-бледном лице.
– Не припомню, чтобы я спрашивала у тебя совета, – холодно отозвалась Ноэль. – Я уже давно усвоила, что у тебя бесполезно просить хоть что-нибудь.
У Мэри заныло сердце – от осознания, что ее дочь права. Но в отличие от Дорис она отдала бы все, лишь бы ошибиться. Годами она наблюдала, как жизнь Ноэль становится все безрадостнее, и недавно, когда ее отношения с дочерью стали более доверительными, уговорила ее…
