Она устало пообещала:
– Не беспокойся, я не превышу скорость ни на милю.
Впрочем, какая разница? До Бернс-Лейк три часа езды, и даже если она будет мчаться как ветер, к ее приезду Ноэль наверняка проспится.
Вопрос в другом: как быть дальше? Похмелье станет самой незначительной из бед ее дочери. Мэри знала о решении Ноэль расстаться с Робертом, и это только осложняло положение. А если он твердо вознамерился отнять у Ноэль Эмму? Твердый комочек ужаса возник в глубине ее живота.
Мэри добрела до ванной и забралась под душ. Стоя под горячими струями, она ощущала ледяной холод, который ничем не прогнать. Ее не покидало ощущение, что любое испытание, которое ей предстоит, окажется непосильным.
Проехав мост на Первой авеню, Мэри свернула на шоссе И-87 и ехала по нему два с половиной часа, пока не добралась до поворота на 23-е шоссе. Через двадцать минут она свернула с него. Четырехрядное шоссе сменилось двухрядным, телефонные будки и автостоянки уступили место пологим холмам и солнечным пастбищам, где паслись коровы и лошади. Городки сливались друг с другом, казались почти неразличимыми. Афины. Южный Каир. Каир. Главные улицы окаймляли приземистые кирпичные строения, чередующиеся с некогда величественными викторианскими особняками и белыми церквушками без шпилей, словно сошедшими с одной и той же гравюры.
Даже люди повсюду выглядели одинаково – мужчины и женщины, равнодушные к моде, шествующие из церкви в свою излюбленную закусочную. Старики попивали кофе на верандах. Проезжая через Престон-Холлоу, Мэри улыбнулась при виде веснушчатого мальчишки, удившего рыбу с деревянного моста, нелепо торчащего посреди города.
На бензоколонке за Ливингстонвиллом, куда она заехала заправиться, грузный седой мужчина в комбинезоне с косматой собачонкой спросил, не надо ли проверить уровень масла. Застигнутая врасплох, Мэри согласилась, забыв о том, что всего неделю назад ставила свой «лексус» на профилактический ремонт. Только что покинув город, где о подобной любезности забыли целую вечность назад, она не могла свыкнуться с новым окружением, местом, где время хотя и не остановилось, но движется в другом темпе.
Сознавать это было приятно и в то же время тревожно. Замедленный темп только подчеркивал, насколько изменилась она сама. Мэри порой казалось, что сейчас она столкнется со своим вторым «я», девушкой, идущей по улице, и не узнает ее. «Как молода я была тогда», – думала она. Она укачивала на коленях младенца, пока ее сверстники бродили с книжками и рюкзаками по кампусам колледжей. Она вставала на рассвете, чтобы сменить подгузник, а по ночам изучала логарифмы и поэзию Лонгфелло, молекулярные формулы и прозу Мелвилла. И всегда, всегда рядом была ее мать.
