— Что-то случилось? Загрустила, ресницы опустила… — шутливо-озабоченно проговорил он.
— Да нет. — Она поправила прядь волос. — Ты знаешь, с кем я танцевала? Я вычислила его!
— Кто?
— Кривцов.
Виктор присвистнул:
— Вот это да! Из-за этого настроение испортилось, да?
Она кивнула.
— Опять демоны терзают?
Она кивнула опять.
— Лара, ты же знаешь, что бизнес есть бизнес. Пусть твоя фирма еще маленькая и не чета Кривцову, но это ТВОЕ дело. И что ты постоянно хочешь быть самой первой?
— Ты же знаешь, у меня комплекс, — криво усмехнулась она, — я хочу вырваться вперед, а времени у меня все меньше. — Она стукнула кулаком по колену. — Мне тридцать лет, а я еще только на подступах к настоящему успеху. И пока на рынке будут царствовать Кривцов и его контора, мы будем прозябать. А я не хочу!
Виктор припарковал машину на обочине у дома Ларисы и взглянул на нее:
— Иногда я не понимаю тебя. Ты как маленькая девочка, которая хочет скупить все куклы в игрушечном магазине.
— Пусть девочка, — упрямилась Лариса.
— Ладно, чайку предложишь? Там подавали тартинки с такой соленой икрой, что я просто умираю от жажды.
— Пойдем. — Лариса толкнула дверцу машины и вышла.
— Спасибо, — пробурчал Виктор.
Он молча последовал за ней в низким узкий подъезд пятиэтажной хрущевки. Неказистую квартирку на втором этаже этого дома завещал Ларисе дядя, который умер два года назад. Удивительно, как ей удалось переделать эту запущенную крошечную двухкомнатную квартирку в элегантную студию! Виктор помнил, сколько сил, стараний и души вложила Лариса в свое жилище. Англичане, между прочим, до сих пор говорят: «Мой дом — моя крепость» — и тратят на интерьер и дизайн своих домов огромные суммы.
В перестроенной квартире чувствовалась личность ее теперешней хозяйки. Глаз радовал непринужденно расположенный островок диванов и кресел, обтянутых полосатой тканью; паркетный пол покрывал красивый ковер; электрический камин, прекрасно имитирующий настоящий, придавал комнате почти диккенсовский уют. Книги занимали два шкафа орехового дерева; умело подобранные картины, висящие на стенах, привлекали внимание. Простая удобная кровать скрывалась за подвижной ширмой, обтянутой блеклым английским ситцем. Рядом с кроватью стояли корзины, набитые журналами. Лариса работала обычно у окна за широким дубовым секретером. Во всей обстановке не чувствовалось ничего показного, никакого стремления к пышности. Соединенные в одну комнаты были просторны, в них царила атмосфера чистого пространства, свежести и какой-то внутренней беззаботности.
