- Чтой это там за шум? - подойдя, по-хозяйски осведомился носатый Петька Заноза. Ух и нехороший же был парень - ко всем приставал обидно, потому Занозою и прозвали.
Онуфрий его приходу обрадовался, ага, раз ты старшой, так вот и думай, что делать.
- Лихоманка у них, - пояснил, обернувшись. - Ну, у тех, кто в подклети.
- Сам вижу, что не у вас. - Усмехнувшись, Заноза наклонился к воротцам. - Эй, чего орете?
- Сотоварищ наш в огневице горит!
- Гм… - Петька нахмурился. - И сильно горит?
- Да мы не подходим, боимся.
- Боятся они… - Заноза с шиком сплюнул, куда как лучше, нежели получалось у Онуфрия. Даже Офонька заметил, сказал льстиво:
- Хорошо ты плюешься, Петро, звонко. Научил бы меня, а?
- Опосля научу, за «полпирога». - Старшой задумался.
- За «полпирога» дорого, Петро, - заканючил Офонька. - Давай вполовину меньше.
- Да пошел ты со своими «пирогами», - к вящей радости Онуфрия внезапно разозлился Заноза. - Вот что, Офоня. Давай ноги в руки и беги на погост. Найдешь там наших, обскажешь Атаманцу, что да как, а уж он пущай Демьян Самсоныча найдет да спросит - что делать.
Разумно рассудил Заноза, ничего не скажешь, Онуфрия аж завидки взяли. Правда, вида он не показал, отвернулся с деланным безразличием, мол - мне-то что? Я человечек маленький.
А Офонька Гусь уже бросился было бежать, да Петро придержал за шкребень:
- Погодь.
Снова наклонился к двери, спросил:
- Так который из вас болезный-то?
- Раб божий Димитрий.
- И кто там из них Димитрий? - Выпрямившись, старшой пожал плечами. - Кто его разберет? А, ясно, что не девка. Запомнил имя-то, Гусь?
- Запомнил.
- Ну, беги… Да смотри там, шустрее.
Офонька умчался, смешно сверкая босыми пятками. Псинище - Кавдуй - вскинулся было полаять, да, узнав своего, замахал хвостом. Ну и пес, здоровущий, корова целая, а не пес, такого прокорми попробуй.
- Ну, сторожи, Онуфрий, - уходя в избу, не преминул распорядиться Заноза. Чтоб помнил Красные Уши, кто тут посейчас главный!
Онуфрий обиженно шмыгнул носом. Проводив глазами Занозу, уселся на скамеечку, пригрелся на вечернем солнышке, только глаза закрыл, как…
- Эй, сторожа! Помирает, кажись, парень-то наш. Открыли б!
- Я вам что, лекарь? - взорвался Красные Уши. Вот ведь гниды пучеглазые - отдохнуть да помечтать не дают. И что за караульство такое беспокойное выдалось? Ну, как всегда, не везет.
Не поленился, подошел к самым воротцам, склонился:
- Еще орать будете - ос к вам запущу, ясно?
- Да ясно, родимец… Не будем больше, только б уж поскорей ваш хозяин приехал. Кончается Митька-то! Священника бы или дьячка.
