- А не показалось тебе, Силантий? - глухо произнес один из… обозников. - Не могла девка так далеко уйти - это ж как бежать надо!
Ну точно - обозники! Митька насторожился.
- Да она, она это, больше некому, - возбужденно убеждал собеседника Силантий. - Точно тебе говорю, вот как вышел из-за облака месяц, так я и увидал - идет себе по воде, коса распущена, подол задран и ноги - белые-белые. Ух… - Он громко сглотнул слюну. - Пойдем, говорю, глянем!
- Так, может, то русалка была? Ну ее к ляду - утянет еще в омут, потом поминай как звали.
- Да какая русалка, она, она это! Не та, тощая, другая… ух, в самый раз. Давай-ка нагоним ее, Тимофей. Неужто тебе бабы не хотца?
- Бабу, врать не буду, охота. - Тимофей крякнул. - А вот русалку - что-то не очень.
- Да мы, ежели что, помолимся! Ну, пошли, а, а то ведь уйдет… Словим, потом на двоих, по очереди… А уж затем хозяину отведем. Ну, пошли, пошли же… О! Вон, вон она у камней сидит, словно ждет кого-то!
Силантий показал куда-то рукой, и любопытный Митрий, выглянув, и в самом деле увидел невдалеке, у самого плеса, Василиску. Ну, правда, кому еще там быть? Девчонка сидела на большом камне, одинокая, с распущенными волосами и, казалось, молилась. Видать, дожидалась братца. Что ж она, глупая, на самом виду уселась? Иль не слыхала погони? Хотя нет, погоня-то как раз в другую сторону ушла, а эти двое, видать, прибегли позже. То-то дышат, отдышаться не могут. А ведь словят сейчас Василиску, как пить дать словят! Ишь, пошли уже… тихонько так идут, крадучись. Крикнуть Василиске, чтоб в лес бежала? Нет, пожалуй, можно и похитрей сделать…
Не таясь, Митька пробежал по краю обрыва и, якобы сорвавшись, повис над рекою, держась за кусты. Ага! Снизу его точно заметили. Зашуршали землею, поднимаясь все ближе, ближе… Пора!
Митька подтянулся - и давай деру! А позади ломали ветви кустов двое обозников.
- Эй, дева! Остановись, ничего не сделаем.
Кто это кричал, Силантий или более осторожный Тимофей, Митька не разобрал, да и неинтересно ему это было. Как бы в ямину какую не угодить, побегай-ко по ночному лесу! Ну, бежали - это громко сказано, так, делали перебежки по светлым местам, через полянки иль вдоль дороги от чащи к чаще. Один перебег, другой. Митька петлял, словно заяц, дернулся вправо, влево, затем опять вправо - и почувствовал, как под ногами недобро зачмокала, зашаталась почва. Болотина! Эх, черт, вот незадача-то… А эти двое где? А совсем рядом! Тоже зачавкали… остановились.
