А спустя несколько минут разглядел в окно, что через ворота клиники выезжает потрёпанный фургон и беспрепятственно скрывается в ночи.
Горюнов присел к столу, уже не скрываясь, налил коньяку. То, что все неприятности ещё впереди, он понимал отчётливо. Поднимут тренды, обнаружат обман, а тело в морге, наоборот, – не найдут. Вопросов будет много, и все неприятные.
Ну да ладно, не впервой. Может, удастся поколдовать с аппаратурой, пока «серый» будет полоскать своего эксперта. Может…
Может, этим ребятам удастся сделать что-нибудь полезное? Вера сказала, есть у них надёжное место и врач. Выход из стаза безопасен: функции восстанавливаются, человек приходит в себя. Операцию хирурги сделали мастерски.
А неприятности… Ну что ж, неприятности?..
Да гори они все синим пламенем.
Евгений Акуленко. Максимка
Рассказ
– Ты, блин, уснул там, а?..
Из раздумий выдернул окрик тети Клавы.
Тетя Клава повар. Тете Клаве некогда. Ей надо сегодня приготовить ужин на пятьдесят два воспитанника. Одной. И по возможности праздничный. А потом мчаться домой, чтобы приготовить ужин еще и там. Наверное, точно такой же ужин. Максимка не понимал, как из одних и тех же продуктов можно приготовить разную еду. Да, носит тетя Клава, и что? Все носят. Голодом Максимка не голодует, а жрать, поди, хочет каждый. Пусть носит, не жалко. Мысли его сейчас больше занимало другое.
Вот взять дуршлаг. Известно, макаронина точно пролазит в дырочку, Максимка проверял. А не падает. Парадокс?
– Намакаронился? Давай!..
Максимка вздохнул и с сожалением оторвался от созерцания посудины. Ну, а чего? Японцы, вон, камни созерцают. Дуршлаг хуже, что ль?
Максимке на кухне нравилось. Он всегда вызывался тете Клаве помочь: лук, там, почистить, макароны доесть. Макароны, надо сказать, были холодные, слипшиеся и несоленые. Их еще не каждый сможет осилить. Так-то.
В детдоме царило предпраздничное оживление. Девчонки наряжали елку, парни повыше развешивали гирлянды, сновала малышня с пылевыми тряпками, в воздухе веял веселый матерок. Максимка подобные приготовления видал в гробу и поспешил к мансардному окну. Там можно удобно устроиться на низком подоконнике и, приклеившись пятаком по холодному стеклу, рассматривать летящие с неба снежинки.
На лестнице столкнулся с Леной. Расплылся в улыбке:
– О, Ленок! Пойдем, покурим!
Лена нахмурилась, поджала губы. Оглянулась через плечо, не слышал ли кто?
– Балбесина! Ты как с воспитателем разговариваешь?
Тон ее казался строгим, глаза – нет.
