– Оля, не надо. – Петр удержал жену за локоть. – Аня уже уехала в Штаты, а за квартирой присмотрит соседка.
– Но ей улетать через два дня, – недоверчиво возразила Ольга мужу.
– Оля, она уже уехала. – Петр улыбнулся. – Я сам проводил ее до аэропорта и помог вещи перенести. Все нормально, не волнуйся.
– Точно все хорошо? – переспросила Ольга.
– Точно, точно, – Петр улыбнулся, – моя недоверчивая красавица. Давай забудем обо всем и всех и выпьем за нас, за нашу семью и за нашего будущего малыша.
Петр наполнил Ольгин бокал соком, а себе налил шампанского. Они чокнулись и пригубили. «Помоги мне, Господи, – мысленно попросила Ольга, – дай простого женского счастья».
А потом пошел снег, и настроение у Петра изменилось. Последние две недели он вел себя как-то странно, напряженно, и Ольга сначала думала, что такие перемены в поведении Петра связаны с его новой работой, на которой он до сих пор был на испытательном сроке. А что такое испытательный срок? Это сплошные нервы и эмоции, когда за каждым твоим шагом следит зоркое руководство, а ты боишься сделать что-то лишнее, чтобы не облажаться окончательно. Сама же Ольга уже давно сидела дома, выбираясь на улицу лишь в случае крайней необходимости. Ее декретный отпуск до этого дня был спокойным и счастливым, Петр баловал ее фруктами и цветами, а последний месяц даже не подпускал к плите, потому что не хотел, чтобы она уставала. Завтраки, обеды и ужины готовил сам Петр и приносил их Ольге на подносе прямо в комнату. У Ольги был внушительных размеров живот, в котором отчаянно пихалась неугомонная девочка. Если придерживаться «официальной» версии, то Ольга должна была родить через два месяца, а если знать то, что знала Ольга, то роды должны наступить недели через четыре. Ольга привыкла к спокойной семейной жизни, она сменила номер телефона, и, естественно, Андрей ее больше не беспокоил. Сама же Ольга, хоть и помнила наизусть номер Белинского, ему тоже не звонила. Зачем? У нее теперь совсем другая жизнь.
А сегодня пошел снег… Как обычно, Ольга проснулась в половине десятого утра и сладко потянулась, ребенок в животе, судя по ощущениям Ольги, сделал то же самое. Оля улыбнулась своим мыслям и, не задумываясь, погладила огромный живот рукой – она не считала дочку частью Андрея, потому что вычеркнула этого мужчину из своей жизни навсегда, а дочкой Петра этот ребенок никогда и не был, поэтому Ольга с неким садистским удовольствием подумала, что это ее ребенок, ее и только ее. Она открыла глаза и увидела, что за окном настоящая буря – снежинки громко бились в стекло, а ветер неприятно завывал и гнул голые деревья к земле.
