— Очень остроумно.
— Я тоже за это, — говорит Ибаньес, — то есть за то, чтобы погрузить вещи в машины; заодно мы сможем еще раз попытаться их завести. Представляете, если они вдруг заведутся? После всех наших рассуждений.
— В любом случае, — говорит Хинес, — если кому-то трудно идти и хочется остаться здесь…
— Одна я здесь ни за что не останусь, — заявляет Ампаро, — и даже с кем-нибудь еще не останусь! Теперь ни за что не оторвусь от остальных. Знаешь, сколько мы видели собак? И когда спускались к реке — тоже. Два пса крутились вокруг палаток, обнюхивали там все… А косуля?.. Нет и нет! Даже с большого перепоя не осталась бы тут.
— Да чего уж там! — говорит Уго. — У нас в запасе целый день, утро великолепное: солнышко светит, птички поют, облака… извиняюсь, облаков нет — это еще лучше. Воспользуемся тем, что у нас нет ни машин, ни телефонов, и прогуляемся в свое удовольствие, будем наслаждаться природой, пока не наступит воскресный вечер с его вечной депрессией.
— Ладно, хватит болтать, — говорит Ньевес. — Пошли лучше в дом за сумками. Пора в путь.
— У меня с собой почти ничего нет, — говорит Ибаньес. — Я явился, как поэт, тот что «без поклажи и почти наг».
— Вот, кстати, и приоденься чуток, — говорит Ампаро, — а заодно прихвати вещи Рафы.
— Или мешок с мусором, — добавляет Ньевес.
— С каким еще мусором?
— С тем, что остался после ужина, — объясняет Ньевес, — тарелки и тому подобное… например, бутылки. Нельзя же все бросить здесь! Надо отнести мешок в контейнер, который стоит там, наверху, рядом с машинами.
— Сейчас распределим экспедиционную кладь, — говорит Уго. — Как бывает в кино: когда исчезает один из членов экспедиции… Ох, простите…
Уго сразу умолкает, заметив устремленные на него осуждающие взгляды; его глаза ищут Марибель и наконец отыскивают. Она стоит с самого края и разговаривает с Ковой, но, по всей видимости, ни та ни другая не слышали его реплики. Как бы там ни было, Ибаньес приходит на помощь Уго: он сознательно, а может и случайно, поворачивает разговор на сто восемьдесят градусов.
— Послушай, — обращается он к Ньевес, — а над чем вы так гоготали, когда поднимались по тропинке?
— Да так… женские разговоры, — отвечает Ньевес с легкой улыбкой.
— Мы смеялись над одной штучкой, которую увидели в интернете, — добавляет Ампаро.
— Я бы сказала: штучищей, — поправляет ее Марибель.
— Могу себе представить, — говорит Уго, — какой-нибудь негр с огромным…
— Ну ты даешь! Заслужил приз! — изумляется Ампаро.
