«Деньги делили все три раза так: половина отчислялась за наводку, из оставшихся половину брал Фриновский, десятую часть я, оставшееся делили между прочими участниками экса поровну. В Пишпеке я получил пятнадцать тысяч, в Казани - десять. В Нижнем Новгороде я получил 100 тысяч рублей, которые у меня изъяты после задержания из-под подкладки баула.
В Пишпеке были кроме меня и Фриновского еще восемь человек. Из них один был немец, по имени Вилли, фамилии его я не знаю, он погиб в 1927 году в перестрелке с войсками Чан Кайши. Остальные были русские, бывшие анархисты, проживающие в России. Они присоединились к нам уже в Пишпеке. Как их предупредил о месте и времени встречи Фриновский, мне неизвестно. Во второй раз из Китая снова приехали я, Фриновский и Вилли, и в Казани к нам присоединились шесть человек…»
«Так, это понятно, - подумал Гумилев. - Налет, потом Дыбенко убрали… Угу, и всех Фриновский убивал, Штубис, гляди-ка - только деньги получает. Темнит что-то, наверняка сам замешан. Ладно, это сейчас не главное, это пусть Ежевский его крутит».
Он просмотрел еще пару листов. «Так, имена и приметы бандитов, про смерть Вилли, про службу у Чжана… а вот это уже ближе к делу».
«В апреле сего года Фриновский вновь сказал мне, что планирует «прогулку в Россию». Так мы между собой называли эксы. Я согласился, и 1 мая мы выехали в Россию. Михаил сказал мне, что куш будет очень знатный, хватит, чтобы уйти со службы Цзолиню и жить припеваючи. Поэтому мы уволились из отряда и якобы в счет оплаты попросили восемь автоматов «томпсон». На самом деле, «томпсоны» нам передали люди из разведки Цзолиня, я знаю одного из них как капитана Ван Чжу.
Поскольку нас теперь было на два человека меньше, то Фриновский взял еще двоих из нашего маньчжурского отряда: Краснощекова Ивана и Смирнова Павла. Еще с нами поехал немец вместо Вилли. Немца звали Иосиф, кличка «Монах». Фамилию его я не знаю. Мы разделились и границу пересекали порознь, договорившись встретиться в Хабаровске. Я приехал в Россию 3 мая сего года. В Хабаровске я заметил за собой слежку и ушел от филеров…»
«Так, ясно. Ушел, встретил своих, ничего не сказал Фриновскому, побоялся, что, как засвеченного, пристрелит. Что там еще? Приехали в Нижний, встретили остальных…»
«30 июня сего года мы в составе десяти человек, данные коих мною названы выше, совершили налет на банк в Нижнем Новгороде…»
- Про налет я знаю, - заметил Николай Степанович. - Что он по дальнейшему показывает?
