Я решаю не отвечать.
– Самосожаление? – предлагает она. – Самосострадание? Самособолезнование?
– Я не думал, что изводить парня – в твоём характере.
– О, молодой человек, я не извожу тебя.
– Тогда как бы ты это назвала?
– Сострадательная насмешка.
Деревья увешаны ландшафтными лампами, свет которых просачивается сквозь листья, дрожащие в мягком бризе, порхающий перистый золотистый свет смотрится на ветровом стекле, лице Аннамарии и, конечно, на моём лице так же хорошо, как будто проецируется на нас, как тонкая плёнка, состоящая из множества крыльев.
Я напоминаю ей:
– Сегодня вечером я убил пятерых людей.
– Было бы лучше, если бы у тебя не получилось противостоять злу, и ты бы никого не убил?
Я ничего не отвечаю.
Она упорно продолжает:
– Те предполагаемые массовые убийцы... ты полагаешь, что они бы спокойно сдались по твоей решительной просьбе?
– Конечно, нет.
– Они позволили бы обсуждать справедливость преступлений, которые они намеревались совершить?
– Насмешку я вижу, но я не понимаю, каким боком она сострадательная.
Она неумолима.
– Возможно, они согласились бы пойти с тобой на это телевизионное шоу, где показывают зал суда, и позволили бы Судье Джуди решить, имели они или не имели моральное право стереть с лица земли четыре города.
– Нет. Они бы испугались Судьи Джуди. Я боюсь Судью Джуди.
– Ты сделал только то, что смог, молодой человек.
– Ага. Хорошо. Но почему я должен попасть из Магик-Бич в «Уголок Гармонии» в ту же ночь? Так много смерти. Неважно, насколько плохими были эти люди, неважно, насколько плохим может кто-то оказаться здесь... Я не машина-убийца.
Она протягивает мне руку, и я беру её. Я не могу этого объяснить, но именно это прикосновение поднимает мне настроение.
– Возможно, здесь не будет убийств, – говорит она.
– Но это всё ускоряется.
– Что именно?
– Моя жизнь, эти угрозы, сумасшествие – накрывает меня как лавина.
Перья мягкого света дрожат не только на её лице, но также в её глазах, когда она сжимает мою руку.
– Чего ты хочешь больше всего, Томми? Какая надежда движет тобой? Надежда на небольшой отдых, немного свободного времени? Надежда на отсутствие происшествий, спокойную жизнь повара, продавца обуви?
– Ты знаешь, что ничто из этого.
– Скажи мне. Я хочу услышать, как ты скажешь это.
Я закрываю глаза и восстанавливаю в памяти карточку, выпавшую из гадальной машины в галерее игровых автоматов на карнавале шесть лет назад, когда Сторми была на моей стороне, и я приобрёл драгоценное обещание за четвертак.
