— Я понимаю.
— Хочешь, я могу попросить Хельгу, и она отвезет тебя прямо в аэропорт?
— Не надо, папа, спасибо. Я прекрасно доберусь сама.
— Ну, как скажешь, — тяжело вздохнул Матос.
Они вышли во двор, и тут вдруг отец неожиданно вспомнил:
— Постой, Самсут, ты ведь собиралась спросить меня о чем-то важном!
— О, черт! Хорошо, что ты мне напомнил! — И Самсут, сбивчивой скороговоркой, поведала отцу о своем разговоре с Хоровацем и историю с таинственным наследством…
* * *
— …Даже и не знаю, что тебе на это ответить, — растерянно проговорил Матос, выслушав ее рассказ. — Скорее всего, это действительно просто розыгрыш. Ни о чем таком я никогда не слышал. Хотя я по глупости своей очень мало интересовался фамильными скелетами в шкафу и прочей генеалогией. Посему… Слушай, а что, если ключ к этой якобы загадке содержится в бабушкиной тетради?
— Так она у тебя? — встрепенулась Самсут.
— Ну да. Сам не понимаю, за каким таким лешим я решил взять ее с собой, уезжая на гастроли? Кажется, просто хотел скоротать время в пути, в кои-то веки поизучать семейные предания. Но как в автобусе раскрыл её — так сразу и убрал обратно в сумку. Я ж с армянским никогда не был в ладах.
— Послушай, папа, если эта тетрадка тебе сейчас не нужна, можно я возьму ее с собой?
— Да-да, конечно, — Матос поспешно скрылся в доме и через минуту вернулся, держа в руках тетрадь, тоненькую, но большого формата, в ветхой обложке из черного, с красными прожилками, картона. Он протянул ее Самсут, присовокупив дискету в пластмассовом футляре.
— А это что? — спросила Самсут, взяв в руки дискету.
— Это… Это я как-то попросил одного здешнего армянина перевести текст на русский. Думал, может, употребить при случае в дело…
— Но так и не употребил?
— Нет. Здесь это никому не нужно и не интересно…
Они добрели до автовокзала — автобус на Стокгольм уже подали под посадку. Отец и дочь какое-то время молча постояли, обнявшись, словно бы успокаивая друг друга.
— Ты не забывай меня, бала! Очень тебя прошу! — Голос Матоса чуть подрагивал.
— Конечно, папа! — кивала ему Самсут, пряча мокрые от слез глаза. — Обещаю, как только мама с Ванькой возвратятся из Ставищ, я сразу же возьму его в охапку и мы приедем к тебе. Честное слово!
— Спасибо, дочь. Да, слушай, и вот еще что, — он слегка отстранился, полез во внутренний карман куртки и достал из него кусочек желтого пластика. — Вот, возьми.
— Что это?
— Это кредитка «Виза». В последние годы я понемножечку откладывал деньги. Там не очень много, тысяч двадцать-двадцать пять. Всё ждал подходящего момента, чтобы… И вот, как видишь, дождался.
