Несколько минут Нэвил и Фармиль молча стояли перед телом Альваны, не представляя себе, что же им делать дальше. По лицам обоих текли слезы горя и отчаяния. Первым пришел в себя эльф.
– Немедленно уходим! – решительно сказал он. – Сестра просила вывести тебя из Гюль-Арама, и я во что бы то ни стало выполню её последнюю волю!
– А как же Альвана? – робко спросил Нэвил.
– Эльфы позаботятся о ней, а вот тебе сейчас действительно угрожает смертельная опасность.
– Но кто это сделал?!
– Я почти уверен в том, что знаю имя убийцы, хотя никаких доказательств у меня нет, – угрюмо произнес Фармиль. – Но кто бы он ни был, он жестоко поплатится за свое преступление! Идем, Нэвил!
Соблюдая предельную осторожность, они вышли из покоев принцессы, и спустились вниз. Если кто-то и преследовал их, то пока он себя ничем не выдавал. У Нэвила бешено колотилось сердце. Вновь, как и в Анчилоте, его преследовало чувство какой-то скрытой опасности, и оно только усиливалось с каждым шагом. Они с Фармилем быстрым шагом направлялись в сторону моря, туда, где у эльфа была приготовлена лодка. У Нэвила вновь предельно обострилось зрение, и он видел всё вокруг едва ли не лучше своего попутчика. Именно он первым заметил темные фигуры у них за спиной, перебегающие от дерева к дереву, и шепнул на ухо Фармилю:
– За нами погоня! Бежим!
Не сговариваясь, они бросились вперед. Преследователи, поняв, что они обнаружены, перестали скрываться и устремились вдогонку, причем с пугающей бесшумностью, словно это были не живые существа, а какие-то призраки.
– Это эльфы! – на ходу бросил Фармиль. – Никто другой не смог бы беспрепятственно проникнуть в Гюль-Арам и совершить столь чудовищное преступление! Лес обязательно известил бы нас о приходе чужаков, как в случае с тобой и орками!
Эльфов было примерно восемь-десять, точно сосчитать не представлялось возможным. Все они были одеты в темные плащи, почти скрывающие их в темноте. Вряд ли Нэвилу удалось бы их обнаружить, если бы не странные метаморфозы, происходившие с его зрением. Он и сам не мог объяснить их иначе, чем действием магического талисмана, Слезы Дракона. На память вдруг пришел его недавний странный сон и слова, сказанные драконом:
– Я позабочусь о тебе не хуже, чем любящий отец печется о своем единственном сыне!
К чему это было сказано? И о чем дракон хотел попросить его? Неужели, речь шла как раз о том талисмане, который висел сейчас у него на шее?! А о чем же ещё?! Ведь Нэвил помнил, как невидимая рука решительно вела его к тайнику в Анчилоте, и как сами собой открылись его хитрые запоры!
