— Ну, ничего, мы им покажем! — злобно сверкал глазами Власьев. — Не хотите добром, не надо. Все равно Нарва будет наша!
Обосновавшись в хоромах воеводы Голицына, дьяк приказал Пожарскому вернуться на границу и ожидать тайного лазутчика из Нарвы. Тот не заставил себя ждать.
Однажды под вечер дозорные услышали со стороны границы конское ржание. Однако на дороге никого не было. Дмитрий выехал вперед, зорко поглядывая по сторонам. Ржание повторилось, на этот раз из березовой рощицы, что виднелась слева от дороги. Князь пришпорил коня и помчался туда.
— Вот горячая голова, — ругнулся дядька Надея, поспешно бросившись вдогонку. — Вдруг засада!
Когда он подскакал к опушке, то успокоился, увидев, что к князю подъехал одинокий всадник. Был он в зеленом охотничьем костюме, широкополая, с пером, тоже зеленого цвета, шляпа скрывала черты лица незнакомца.
— От Фласьева? — спросил он Дмитрия.
— Да, Афанасий Иванович наказывал ждать! — ответил Пожарский.
— Фласьев?
— Да, да, Власьев меня прислал, сказал, что кто-то должен передать бумаги.
Гость вздохнул с облегчением и, мельком глянув на маячившего на опушке Надею, спешился. Пожарский сделал то же самое. Теперь, когда они стояли друг против друга, Пожарский хорошо разглядел немца. Тот был такого же высокого роста, как и князь, но дороден, если не сказать толст, волосы ярко-рыжие.
Незнакомец указал на свой охотничий костюм:
— Хитрость. Пусть комендант думает, что я поехал стрелять оленей. А я вроде бы заблудился, отстал — и сюда. Но времени нет, иначе спохватятся. Вот три свитка. Один — Фласьеву, второй воеводе Голицыну, а третий… — лазутчик понизил голос до шепота, — самому государю, в руки. Страшная тайна!
Он приставил палец к губам и, воровато оглянувшись, свистящим шепотом продолжал:
— А на словах передай Фласьеву: Конрад Буссов ждет приказа. Как только русские воины подойдут к Нарве, мы откроем ворота. Все лифляндские дворяне хотят служить государю. Мы пфуй на шведского Карла! Но пусть не задерживается приказ. Иначе наши головы могут полететь. У Карла есть свои лазутчики. Надо спешить.
Он взобрался на коня, низко нахлобучил шляпу и тихо, как тать, скрылся в глубине чащи. Только Пожарский сел на лошадь, как услышал сзади хруст веток. Оглянувшись, снова увидел Конрада Буссова.
Тот приблизился вплотную и вдруг спросил:
— А что, правду говорят, что государь смертельно болен?
— Да нет, когда уезжали, был жив-здоров.
— Слава Богу! А то у нас на площади какой-то бродяга кричал, что Борис помирает. Я приказал его на всякий случай повесить!
