— Почему они держат тебя здесь?
Вместо ответа он продолжил объяснять работу монитора:
— Они могут следить за моими передвижениями по дому и поместью на карте, которая высвечивается на дисплеях их мобильников. Как только я покидаю второй этаж, кто-нибудь подходит и постоянно держится рядом.
Я пристальнее присмотрелся к следящему устройству.
— Да, похоже, замок здесь, как в наручниках. Я кое-что о них знаю. Наверное, смогу открыть скрепкой для бумаг.
— Если попытаешься, зазвучит сигнал тревоги, как и в том случае, если я выйду из апартаментов.
Когда он поднял на меня глаза, в них стояли слезы.
— Я тебя не подведу, — заверил его я, но обещание отдавало наглостью, напоминая вызов судьбе, и я подумал, что подвести его мне будет куда проще, чем освободить.
Я полагал, что освобождение ребенка усложнится, если кто-то заметит, что он нарушает указания домоправительницы, и задвинул портьеру.
— Нам даже не придется уходить из Роузленда. Мы вызовем сюда полицию. Они могут подумать, что я чокнутый, но у меня есть настоящий друг, начальник полиции в Пико Мундо. Он мне поверит и привлечет внимание местных властей.
— Нет. Только не копы. Это будет… концом всего. Ты не понимаешь, кто я.
— Так скажи мне.
— Если ты узнаешь… эти люди… они убьют тебя так, что ты станешь мертвее мертвого.
— Справиться со мной труднее, чем может показаться на первый взгляд.
Может, он хотел рассмеяться мне в лицо, но вместо этого вернулся к стулу, на котором сидел, когда я вошел в его апартаменты.
Я вновь устроился на скамеечке.
— Ты сказал миссис Теймид, что он привез тебя сюда и должен, как минимум, отвезти обратно. О ком ты говорил?
— О нем? О ком еще, как не о нем? Все это из-за него.
— Ноя Волфлоу?
— Волфлоу, — повторил он с горечью, которая копилась долгую жизнь и никак не могла звучать в устах такого мальчика.
— Он привез тебя сюда. Ты хочешь сказать, похитил?
— Хуже, чем похитил.
В его лице я встретил достойного ученика Аннамарии.
Прекрасно зная глубины зла, на которые могут опускаться люди, я внутренне сжался, готовясь к ответу на мой следующий вопрос:
— Почему ты нужен Волфлоу здесь? Чего он… хочет от тебя?
— Я его игрушка. Все для него игрушки, — голос мальчика задрожал, и под презрением, которым сочились его слова, ощущалась какая-то другая эмоция, более близкая к грусти, чем к злости, чувство трагической утраты.
Я вспомнил разговор с Генри Лоулэмом у сторожки, когда он предположил, что Аннамария нужна Ною Волфлоу для новых ощущений.
