Пигля: Для чего это?
Я: Это — то, о чем ты меня в прошлый раз спрашивала и я сказал об этом: «Откуда появился этот ребенок?»
Я спросил о песке и камне: «А это откуда?»
Пигля: С моря.
Она взяла другие предметы и ведерко и, очевидно, все помнила. Заговорила обо всем подробно.
Пигля: Это что? Поезд. Паровоз, железнодорожные выгоны. Грузовики.
Одного она назвала «львенком». Потом взяла маленького мальчика.
Пигля: У тебя есть еще маленький мальчик?
Она нашла маленького человечка и его жену.
Пигля: Мне нравится этот (мальчик).
Мне пришлось помочь ему сесть. Затем взяла другой паровоз.
Пигля: Я приехала на поезде в Лондон к Винникотту. Я хочу знать, почему черная мама и бабака.
Я: Постараемся разузнать об этом.
На этом я остановился. Она продолжала выбирать игрушки, нашла краснокожего индейца (сделанного из синей пластмассы).
Пигля: У меня нет одного из этих вагончиков.
Она вынимала все игрушки, укладывая их рядами.
Пигля: Интересно, что это такое. У тебя есть лодки? Не могу найти ничего такого, на что бы вот этому сесть [о пластмассовой сидящей фигурке]. Винникотту не быть малышкой; быть ему Винникоттом. Да, это меня и напугало. Не будь больше малышкой.
Она явно подумывала о том, чтобы повторить ту игру, в которую играли в прошлый раз.
Пигля: Можно я высыплю все из ведерка?
Я: Да. Так вот малышку тошнило, когда Винникотт был малышкой.
Потом она заговорила о грузовике, в который можно было бы сложить игрушки. Потом о другом поезде. Она взяла два похожих вагончика, сравнила их и поставила рядом.
Я: Не то, что Пигля и малышка, потому что Пигля больше малышки.
Она разложила много игрушек рядышком и продолжала:
Пигля: Что это? Паровоз. Я приехала на такси. Ты ездил на такси? Два такси. К Винникотту. Работать с Винникоттом.
Затем она попыталась заставить меня надуть шарик, который, я думаю, она оставила у меня, когда приезжала первый раз. У меня это не очень получалось. Она потерла шарик в руках, показала мне свою застежку-молнию и сказала: «Вверх и опять вниз». Она опять попросила меня надуть шарик. Сказала, что у нее есть ручка, что, возможно, звучало как намек (хотя и единственный) на то, что я писал карандашом, ведя свои записи. Потом она нашла в одной коробке двух маленьких зверюшек и захотела найти собачку; принялась искать. Игрушки нигде не было видно, но она с прошлого раза помнила о двух больших мягких зверюшках. Она усадила их рядышком, а потом столкнула на пол (она называла их обеих собачками, хотя вторая игрушка была олененком).
