Майор с трудом подавил готовый было сорваться с губ смешок, тут же заверив себя в том, что тут нет ничего смешного. Но, несмотря на хорошее настроение, Палыч чувствовал, как в сознание начинает подкрадываться головная боль, готовая в любой момент сжать разум мерзкими тисками. Правда, это можно было предугадать: ночная прогулка после смены и этот напряженный разговор по пути должны были дать знать о себе. Несмотря на обещание не обращать на головную боль внимание (или по крайней мере попытаться сделать это, а получится или нет это уже дело десятое), данное себе Палычем, сделать это все же не получалось: тиски медленно, но верно сжимались, а в аптечке как назло не осталось ни одной пачки аспирина.
Чтобы хоть немного отвлечься, майор на мгновение закрыл глаза, с наслаждением представив себе, как через какой-нибудь час он завалится на мягкий, местами прожженный старостью диван, включит телевизор, выбрав один из сорока каналов, так любезно предоставленных абонентам кабельного ТВ всего за 150 рублей в месяц, и откроет банку пива. Что же, неплохо, совсем неплохо. Он на секунду представил себе, как холодная алюминиевая банка плотно ляжет в вспотевшую ладонь. Звук открывающейся крышки и приятный вкус крепкого восьмиградусного пива во рту. Весьма неплохо, черт подери.
А где пиво, там и рыбка, такая, например, как речной лещ.
Рот майора расплылся в улыбке.
Единственным, впрочем, что отделяло его от такого неземного блаженства, была трасса и те километры, что разделяли два города, точнее расстояние, отсюда до его любимого дивана в углу комнаты. Он задумался, осталось ли еще в холодильнике пара бутылок «Дона» - «пятерочки», или же придется утруждать себя никому не нужным походом в магазин, но к своей радости вспомнил, что пиво в холодильнике все же есть. Палыч покупал его еще в пятницу, правда, никто не отменял того, что до него еще следует добраться. Через несколько секунд майор почувствовал, как предательски урчит в его животе – хотелось есть. Шел двенадцатый час ночи, а он по-прежнему не ужинал, если, конечно, не считать за ужин проглоченный впопыхах пирожок с капустой (причем несвежий) в дополнении к кофе со сливками. Эх, как бы неплохо сейчас вошла огромная пицца с ветчиной и грибами. Как домой. Но это потом, а сейчас майору оставалось пялиться на дорогу, где впереди плелся какой-то автомобиль, явно заблудившийся на просторах области.
Расстояние между патрульным бобиком и движущейся впереди машиной постоянно сокращалось и теперь бампер УАЗика отделяли от капота «десятки» (а это была именно ЛАДА 110, майор мог сказать это совершенно точно) метров семьдесят или восемьдесят асфальтированной дороги. И Палыч мог поручиться, что «десятка» постоянно сбрасывает скорость. Конечно, это было бы совсем неважно – эта «десятка» и ее похоже немного тронутый водитель, если бы дорога была самую малость шире. Однако, на трассе была только одна полоса, при этом очень и очень узкая, что напрочь лишало маневра, а водитель «десятки» будто на въезде у своего собственного дома расположился ровно посередине дороги, не оставив ни единого шанса для обгона. Хотя, касаемо самой трассы, то на ее знаках Палыч так и не обнаружил плаката, объясняющего такое поведение, если, конечно, такой плакат вообще был. Ни плаката, ни знака ограничения скорости, по крайней мере на тех столбах, что попадались по пути Палычу видно не было. Поэтому майор, которого целиком поглощали мысли о предстоящем ужине и холодном пиве, устав ждать, пока водитель «десятки» наконец вразумит здравому смыслу и повернет руль налево или направо, что впрочем было не столь важно (на дороге, кроме «десятки» и УАЗика напарников больше не было не одного автомобиля), чтобы пропустить бобик вперед, несколько раз нажал на клаксон.
